Целитель. Док. Владимир Поселягин
чуть-чуть и там сел на лугу. Не самое лучшее место, потрясло, но техника целая. Дальше привычно заправил и обслужил, летаю-то много, как бы техника вскоре не вышла из строя, но пока активная эксплуатация не сказывается. Ладно, машину убрал и пешком добежал до портала. С интересом изучил, но открывать и переходить не стал. Можно не торопиться, тот стабильный. Мне приключений в мёртвом мире хватило, повторения как-то не хочется. Обустроился на днёвку как раз у портала, внизу, на дне оврага. Тут удобно, кустарник разросся, скрыл меня. Портал наверху, а я внизу, рядом, если что, можно через него сбежать, но надеюсь, до такого не дойдёт. Спальник не использовал, жара тем более, хорошо, кустарник хоть какую-то тень, но давал. Вот так завернулся в лёгкое одеяло и вскоре уснул. Спать на жёстком я давно привык, не смущает. А поужинал остатками похлёбки – всё, последнее доел наконец. Хлеб ещё остался, но и только.
Проснулся я от шума разговора, где-то рядом общались, причём на русском. Высунув голову из-под одеяла (оно у меня зеленое, а так укрылся от солнечных лучей, кустарник не особо помогал) и прищурившись, рассмотрел сквозь листву двух бойцов в красноармейской форме, с винтовками за плечами. Хм, один убеждал другого идти к немцам и сдаваться, мол, там покормят, знай дожидайся конца войны в тишине и безопасности. Видимо сам боялся идти, решил сагитировать кого-нибудь.
Пить хотелось, я достал фляжку и приложился к ней, да и по-малому желал. А вот второй из бойцов, молодец – мне понравилось, как он врезал собеседнику, отчего тот упал на землю. Сказал второй только одно слово, но очень ёмкое:
– Сука!
Развернулся, чтобы уйти, но вздрогнул, когда я вылез из кустов в сиреневых трусах и белой майке, и, деловито орошая склон, сказал:
– А ты молодец, боец. Заслужил награду. Сейчас закончу и дам продукты.
Меня действительно припёрло, особенно как попил, даже отбежать не успел, так на клапан давило, вот и опустошал мочевой пузырь.
– А мне? – подал голос второй, вставая с земли.
– А тебе хрен, беги к своим немцам, сдавайся, падаль.
Оба бойца были измождённые, худые, видно, что немало натерпелись. Да и не ели наверняка несколько дней, но форма в порядке, оружие при них, видно, что заботятся. Это не новички, думаю, не первый год воюют, злости на десятерых имеют.
– Не злись на Илью, – сказал второй, садясь на землю, похоже, ноги от слабости не держат, на вид ему лет тридцать. – Мы сюда еле дошли, совсем обессилели, а умирать не хочется. Он думает, что там хоть покормят.
– Так вы одни, не из той группы окруженцев, что рядом встала?
– Нет, мы отдельно. Где, говоришь, наши?
– Там дальше в полукилометре, по оврагу пойдёте и выйдете к ним.
Я закончил наконец, демонстративно помыл руки из фляжки и достал из кустарника по банке консервов, наши, рыбные, и по пачке румынских галет. Ох как они быстро вскрывали их и начали жадно есть. С животом-то проблем не будет, я поработал, подлечил, так что пища именно