Чудовище с улицы Розы. Час охоты. Вендиго, демон леса. Эдуард Веркин
я знал, что он не спит. Он просто закрыл глаза и думал о своём. Я решил поспать. И уснул. Проснулся, когда за окном поползли знакомые пригороды. Автобус пересёк наш небольшой городок и остановился на станции. Мы вышли на улицу.
Он подмигнул мне и пошагал на станцию. А я домой.
Дома всё было нормально, Ли и Ма ещё не приехали, Па находился на работе, а Бакс нервничал и прятался в саду. Я отыскал его и спросил, в чём дело.
Он повернулся ко мне боком и продемонстрировал довольно большую, в пол-ладони, проплешину.
– Кто это так тебя?.. – спросил я.
Бакс зарычал. В этом доме Бакс рычал только на Селёдку. Но Селёдка не осмелилась бы из него выдёргивать шерсть. На улицу Бакс один не выходил никогда. Значит, шерсть из него выщипнула Римма.
Я гладил Бакса по спине, обещал намазать бок зелёнкой. Бакс жаловался. Вдруг он почувствовал что-то в воздухе, и всю его мрачность как рукой сняло. Я тоже понюхал. С кухни явственно пахло печеньем.
– Селёдка, – сказал я. – Селёдка печёт печенье. Сегодня праздник, Ли возвращается…
Бакс посмотрел на меня. Я кивнул, и он радостно побежал попрошайничать на кухню.
Этим вечером Ли и Ма вернулись со своей олимпиады, Па тоже прибыл с работы, он и Ма устроили небольшой праздник в саду. Праздник и в самом деле был нужен, во‐первых, стоило развеять мрачное настроение, установившееся в нашем доме. А во‐вторых, Ли заняла второе место, и теперь её собирались отправить в столицу, на самую главную олимпиаду. Поэтому был праздник.
Весь вечер в нашем саду жарились шашлыки. Па играл на аккордеоне, а Ма танцевала. Ли веселилась и лопала мороженое, Римма сидела за столом и улыбалась. Бакс обожрался печеньем и храпел на крыльце, уставив в небо все четыре лапы. Часов в девять все отправились в дом и стали укладываться спать.
Я поднялся в свою комнату и свалился на кровать. Но не уснул. Мешало что-то. Я ворочался, перекатывался с боку на бок, но сон не шел. Тогда я лёг на спину и стал смотреть в потолок. Если долго смотреть в потолок, то сон рано или поздно всё равно тебя сморит.
В ту ночь я услышал.
Дверь в конце коридора скрипнула и медленно открылась. И всё.
Я вскочил и подошёл к двери своей комнаты. Послушал. Услышал Селёдку. Она храпела у себя, наевшись перед сном тёртой моркови с чесноком, это вызывает жуткий храп.
Снова послушал. Тихо.
Потом шаг. Скрипнул пол в коридоре. Я выглянул из комнаты. Половина коридора в темноте, ничего не видно. Даже, наверное, больше половины коридора в темноте… Минуты три глаза будут привыкать.
Ещё шаг в коридоре. По направлению к комнате Ли, навстречу мне. Тяжёлый шаг, половицы прогнулись и скрипнули уже громче.
Плохо, ничего не видно. И Бакса нет, Бакс сейчас бы не помешал.
Мои глаза привыкали, темнота, сначала чёрная и непроницаемая, сделалась серой и прозрачной, и я увидел.
Римма стояла на четвереньках посреди коридора. Она снова напоминала лягушку. Рядом с ней на полу стояла плетёная корзина с какими-то тряпками. Не знаю, зачем ей понадобилась эта корзина.
Римма