Татуировка птицы. Дунья Михаиль
ее, кеклик расправил крылья и взмыл. В этот момент Элин вздрогнула, так как за спиной раздался сердитый возглас:
– Эй, ты! Что ты там делаешь?
Элин обернулась и увидела бегущего в ее сторону молодого человека.
– Да ты знаешь, что наделала?
Элин не отвечала.
– Я битый час ждал, пока она попадется. И когда наконец это произошло, ты просто так ее выпустила?
– Я не знала, что это твоя птица. Она была полужива, грех-то какой. А если у нее птенцы? Кто их будет кормить? Ты подумал?
Элин сама не знала, зачем она это выпалила, и не думала, что ее слова так подействуют на впечатлительного молодого человека, но он сначала показался обескураженным, затем внимательно с грустью посмотрел на Элин и отвел взгляд на холмы, утопающие в зелени, а когда снова взглянул на нее, его глаза были полны слез.
Он отошел в сторону и, обхватив голову руками, сел прямо на землю под смоковницей. Элин присела рядом. От смущения она не знала, что и сказать. Рассудив, что ему лучше побыть одному и выплакаться, она подобрала свою вязанку и направилась, куда шла. Метров через двадцать она остановилась и поглядела назад: молодой человек оставался на том же месте, будто вместо птицы сам попал в силки. После минутных колебаний она вернулась.
Когда он поднялся, утерев слезы, она была так же сильно рада это видеть, как обретшую свободу, взмывающую в небо птицу.
– У меня жена умерла недавно. И оставила маленького ребенка. Ее не стало, когда еще кормила его. Поэтому твои слова – что соль на кровоточащую рану.
– Ах! Мои соболезнования. Печальная история.
Элин снова выронила вязанку. Он поднял ее со словами:
– Давай помогу! Куда тебе?
– Спасибо. Но я живу далеко. На той горе, – ответила она и показала рукой.
– Ничего! Буду признателен, если на вершине мне подадут стакан воды.
– Можем угостить айраном.
Он кивнул, и она заметила, что в глазах его еще блестят слезы.
Уже час они шагали по неровной горной дороге. Элин привыкла спускаться и подниматься. Она выгоняла овец на выпас со своей подругой Аминой, носила воду, собирала сухие ветки. Но сегодня она шла налегке. Они взбирались в гору, скалистую и грубую, но привычно-близкую, как морщины на лице родных стариков. Через полкилометра, запыхавшись, молодой человек проговорил:
– Подумать только, здесь еще что-то выращивают!
Элин остановилась у куста помидоров, растущего у обочины, сорвала алый плод и протянула его:
– Хочешь?
Он положил вязанку на камень, взял помидор из ее рук и предложил:
– Может, устроим привал?
Они присели на большой плоский выступ. Сбоку от него из расщелины пробивались молодые деревца.
– Мне всегда видно эту гору, но не думал, что однажды на нее поднимусь.
– Ты издалека?
– Из Мосула. Элиас меня зовут.
Элин зычно свистнула вместо