Цветок для Прозерпины. Диана Аркадная
Тигранович вызвал, уже все рассказал, он сейчас на допросе. Испугалась?
Сабина долго молчит, наслаждаясь ласковыми прикосновениями, прежде чем ответить:
– Я в порядке.
В порядке она, конечно же, не была, но эти слова будто помогают ей собрать из тысячи тревожных песчинок обратно ту, которой, как она думает, является.
Любовь Григорьевна держит ее в своих объятиях, и девушка чувствует себя так, словно она снова маленькая Сабина на руках у матери.
– Все закончилось, – говорит ей женщина и тянет, чтобы подняться.
Закончилось ли? Или только начинается?
Глава 3
Возвращаясь домой на служебной полицейской машине, Сабина старается не вспоминать о произошедшем, и вопреки опасениям, что ночь ей предстоит еще более беспокойная, нежели обычно, сон ее крепок и лишен всяческих видений. Впервые с того самого момента, как она вернулась в родительскую квартиру три с половиной года назад, она просыпается полностью отдохнувшей.
Передышка длится недолго, и сразу после пробуждения мысли принимают прежний оборот. Самые странные идеи посещают Сабину, пока она в который раз обдумывает, чему стала свидетельницей (а быть может, и невольной участницей). Вовсе не возможная угроза собственной жизни тревожит ее разум, вместо этого все ее внимание поглощают догадки о личности убийцы и таинственном послании, оставленном на теле его жертвы. Быстрый поиск в Интернете ничего не дает, хотя девушка и предполагала до этого, что текст может быть взят откуда-то из Священного писания – слишком специфическим был стиль письма.
Гаврилов отнесся к ее словам про наблюдателя серьезнее, чем стремился показать, потому что по его запросу снаружи дома остается дежурить приставленный к ней человек, он же и отвозит ее позже в больницу, когда поступает вызов от Давида Тиграновича.
В его кабинете Сабину ожидает неприятный разговор. Когда, постучавшись, девушка заходит, заведующий, чуть сгорбившись, что-то заполняет на компьютере. Выглядит он как человек, всю ночь не сомкнувший глаз, и Сабина понимает, что ему, должно быть, так и не выпало возможности передохнуть. Больницей формально владела его жена, сколотившая в свое время при поддержке состоятельной семьи небольшое состояние на перекупке автомобилей, но она обычно предпочитала не вмешиваться в финансовые и рабочие вопросы мужа. Должно быть, и сейчас мужчина был единственным, на чьи плечи легла ответственность за инцидент.
Увидев Сабину, Давид Тигранович вздыхает и, выключив монитор и сняв очки, жестом приглашает ее присесть. Только заняв указанное место, девушка осознает, что это то же самое кресло, в котором она сидела ночью при разговоре со следователями. Это словно служит сигналом для всполошенного сознания, и тут же становится так же нервно и беспокойно, как и на допросе.
– Сабина Алексеевна… Сабина… – начинает заведующий и умолкает. Взгляд его опускается ко все еще зажатым в руках очкам, палец проходится по дужке, расправляя ту и сгибая обратно.
– Что-то