Тайна «Радуги». Андрей Шраупенмайстер
емлении придать этой истории черты художественного произведения, я позволил себе некоторые литературные вольности, объединил отдельные образы и добавил элементы вымысла. Это, возможно, привело к тому, что рассказ в некоторых местах утратил документальную точность, однако этот отход от реальности был необходимой мерой. Кроме творческих целей, это позволило мне сохранить анонимность моих собеседников, предоставив им самостоятельно решать, нужно ли им публичное внимание.
Этот рассказ создан в духе современной военной прозы, без стремления к изысканности стиля. Он прост и доступен, как и сами воины, чьи истории легли в его основу. Понравится ли он вам – решать только вам. Чтобы сделать чтение более увлекательным и понятным, особенно для тех, кто не знаком с тематикой, в конце я проанализирую некоторые идеи и концепции, почерпнутые из реальных диалогов с участниками событий.
Желаю вам приятного чтения! Надеюсь, этот рассказ откроет для вас дверь в тот мир, который обычно скрыт от посторонних глаз.
Тайна Радуги
Взрывы рвали землю, окрашивая поля кровью. Война пришла тихо, окутывая судьбы миллионов своей холодной тенью. Братья по истории – «белые» и «жёлтые» – стали врагами по злой воле политиков. Разделённые пропастью лжи, те, кто забыл о родстве и долге перед общей памятью, и те, кто остался верным им, оказались по разные стороны баррикад. Где вчера делили хлеб, сегодня нацеливали стволы.
Ноябрь принёс стужу. Ледяные ветры носились над притихшей землёй, гоня по небу свинцовые тучи. Редкий снег оставлял на промёрзшей почве бледный налёт. Природа замирала в ожидании зимы, скрывая следы разрушений и боли под наступающим саваном.
В глубине лесопосадки застыл бывший детский пансионат «Радуга» – призрак мирных времён. От некогда обширного комплекса остался лишь один изуродованный войной корпус из белого кирпича. Пустые окна, выбитые ещё в начале боёв, смотрели на мир чёрными, немигающими глазами. Израненные стены, покрытые шрамами от осколков, грозили обрушиться, навсегда скрывая под собой секреты прошлого.
В начале войны «Радуга» была важным опорным пунктом «жёлтых». Они оборонялись здесь несколько месяцев, пока «белые» не выбили их отсюда в тяжёлых боях. Камера беспилотника бесстрастно фиксировала картину разрушений: проломленные стены, воронки от взрывов, обугленные остовы деревьев. Среди этих руин высилось здание пансионата, белое и безжизненное. Взгляд Седого невольно приковывало это строение. В памяти всплывал первый бой, испытанный страх, тяжёлый, сладковатый запах крови, который так долго не мог забыть.
В километре от пансионата, в глухой чаще, где высокие сосны и берёзы сжимались в плотный строй, тянулась траншея «белых». Извилистая и глубокая, она надёжно укрывала своих защитников. В её изгибах притаились блиндажи, искусно замаскированные слоем земли и веток. В одном из них, похожем на жилище лесного духа, и сидел Седой боец добровольческого отряда «Волчья стая». На коленях у него лежал ноутбук, мерцающий экран высвечивал обветренное лицо с глазами цвета стали.
Седой откинулся на спинку стула, ощутив ноющую боль в костях – эхо недавнего боя. Багровый свет фонаря под потолком ложился причудливыми узорами на пустые нары, усиливая атмосферу тишины и ожидания. Лишь ровное гудение генератора да треск рации нарушали эту зловещую идиллию. Воздух блиндажа пропитался едким запахом табака и пороха – неизменными спутниками войны. Сегодня Седой был здесь один. Но чувствовал, что это лишь вре́менное затишье, прелюдия к новой буре.
– Малыш, как обстановка? – Голос Седого прозвучал хрипло.
В динамике рации – шорох помех, затем сонный ответ:
– Тишина, Седой. Движения нет.
– Их «птички» тоже молчат?
– Да. Спят, наверное.
– Не расслабляйся, Малыш. Они любят ночные вылазки. Могут устроить сюрприз.
Седой знал, что говорит. «Жёлтые» были мастерами внезапных атак. Умели прятаться в тени, ждать своего часа, как хищники. Ночь была их союзницей, укрывая их движения тёмным покрывалом.
Глубоко затянувшись сигаретой, боец выдохнул серый дым в низкий потолок блиндажа. Мысли неотступно возвращались к «Радуге», к тому первому бою. Молодой, необстрелянный, он с тревогой всматривался в черноту ночи. Глаза были полны страха. Вместе с Туманом и Зверем они ждали у стены уцелевшего корпуса «Радуги». Шёл холодный, пронизывающий дождь.
– Видишь? «Жёлтый» дремлет в «фишке», – Туман указал на тепловизор. – Пошли, покажу, как работать надо.
Седой, не понимая, о чём речь, заглянул в прибор. На экране виднелось тёмное пятно, излучавшее тепло.
– Зверь, прикрой нас.
Туман, не дожидаясь ответа, растворился в ночном мраке. Седой, сжимая автомат, последовал за ним. Сердце бешено колотилось в груди.
Они бесшумно подобрались к окопу. Туман остановился, жестом приказывая Седому прикрывать его, и скользнул внутрь.
Затаив дыхание, Седой наблюдал. Он не рассмотрел движений Тумана, но услышал приглушённый вскрик, хрип и звук падающего