Карма-карма. Марина Станиславовна Николаева
и ухватился за перекладину. Повисев на прямых руках несколько секунд, Аполлон поднатужился и, краснея, подтянулся.
‒ Раз! ‒ игриво произнес он и, повисев еще немного, снова подтянулся.
‒ Два! ‒ натужно посчитал он и бодро спрыгнул с турника, тяжело дыша и улыбаясь.
Переключив внимание на боксерский мешок, Аполлон устремился к нему и, встав в стойку и угрожающе глядя на нарисованную на нем злодейскую рожу, принялся мелко прыгать вокруг мешка, вдохновенно боксируя и периодически уклоняясь от невидимых ударов воображаемого соперника.
‒ А вы, то есть ты, откуда взялся? ‒ все еще смущаясь, но не желая быть невежливым, продолжил разговор Витя.
Аполлон перестал боксировать, вытер загорелой рукой струившийся по прекрасному лицу пот и повернулся к Вите.
‒ Как откуда? Оттуда! ‒ Аполлон показал рукой куда-то вверх. Витя посмотрел туда, куда показывал Аполлон, и, явно ничего не понимая, протянул:
‒ А!
Аполлон продолжил боксировать, а Витя, не зная, о чем, собственно, еще поговорить, замолчал, все больше чувствуя неловкость от всего происходящего.
‒ Вообще-то я всегда рядом с тобой был, с самого рождения, ‒ прерывисто дыша, как ни в чем не бывало, заговорил Аполлон. ‒ Мы, наставники, от своих подопечных ни на шаг не отходим.
‒ Так ты ангел-хранитель, что ли? ‒ неуверенно спросил Витя.
‒ Ну да, ‒ тяжело дыша, ответил Аполлон, ‒ хотя, я предпочитаю ‒ наставник. Как-то солиднее звучит, согласись.
Аполлон крутанулся на месте на триста шестьдесят градусов и смачно ударил ногой нарисованную на груше морду, издав победный клич.
‒ А я помню, как ты мне в детстве мерещился, ‒ робко продолжил Витя, болезненно улыбнувшись.
Аполлон остановил неравный бой с наглой рожей и вновь повернулся к Вите, часто-часто дыша.
‒ Вообще-то не мерещился, а пытался на контакт выйти, ‒ возмущенно произнес он, наклонившись вперед и пытаясь восстановить дыхание. ‒ А ты зачем-то обо мне начал всем подряд рассказывать, и сам знаешь, что из этого вышло, ‒ выдохнул он и выпрямился, глядя на смущенного Витю.
‒ Так получается, я тебя на самом деле видел, а мне не верил никто! ‒ с горечью воскликнул Витя, часто задышав от нахлынувших воспоминаний из детства.
Сколько же раз он рассказывал бабушке и деду, что к нему в комнату приходит неизвестный дядя, улыбается и играет с ним в разные веселые игры, сколько слез он пролил, доказывая, что это вовсе не сон, как утверждала бабушка, а всамделишный дядя.
А этот дедушкин друг ‒ бородатый старичок в больших очках, который приходил к ним домой и задавал Вите какие-то глупые вопросы, просил рассказать ему про того самого дядю из сна, а после долго разговаривал с бабушкой и дедом на кухне за закрытой дверью!
Витя видел, как, вытирая бегущие слезы, бабушка благодарила бородатого незнакомца, провожая его в прихожей, и как дед нервно жал ему руку, обещая выполнить все, о чем они договорились. А после визита бородача Витю перевели на домашнее обучение и каждый день бабушка просила пить горькие