Реквием для иллюзий. Владимир Токавчук
прозвища – Степлер. Оно настолько к нему приросло, что даже я его так называл совсем безо всяких обид. Впрочем, иногда я звал своего друга еще короче, просто Стэп.
Степлер был потрясающим человеком. В конце девяностых он, будучи восемнадцатилетним пацаном, отправился из Красноярска в Санкт-Петербург, чтобы поступить в Санкт-Петербургский государственный университет на специальность «актерское искусство», но история его поступления оказалась вполне себе прозаичной. Как и множество подобных ему молодых людей, Степлер не попал в число избранных счастливчиков, которым предстояло стать актерами. Но Санкт-Петербург настолько понравился красноярскому абитуриенту, что он решил: раз уж оказался в этом потрясающем городе, надо провести здесь студенческие годы, неважно на какой специальности и каком факультете. Специальность «актерское искусство» относилось к факультету филологии и искусств. Степлер решил не усложнять ситуацию поисками нового и на этом же факультете поступил на специальность «филология». Лично я до сих пор уверен, что Степлер и филолог понятия мало совместимые. Они если и пересекаются, то только в одной точке – русский мат. Но одно качество помогло ему, хоть и с горем пополам, но все же, получить высшее образование – любовь к чтению, которая в сочетании с феноменальная памятью, породила грамотность.
Так мы со Стэпом оказались в одной группе. Почему там оказался я? Моя мама была кандидатом филологических наук. Я же имел два таланта: писать и играть на гитаре. Первое получалось лучше. По крайней мере так всем казалось, включая меня. В общем, решения стать филологом было логичным из всего того, что до этого со мной произошло.
И вот первые дни занятий. В группе всего трое парней: я, Степлер и Петя Миронов. Все мы как-то держались друг от друга на расстоянии. Стэп – здоровый парень, красавец, да еще, не побоюсь этого слова, с харизмой. Понятно, что все девчонки были от него в восторге. Петя Миронов – откровенный маменькин сынок: выпивка, курево и секс для него запретные темы, да еще и заикается. Заикающийся филолог – шик! Хорошо хоть в логопеды не пошел. Мне казалось, что в глазах нашего девичьего коллектива я находился где-то посередине.
Через дня три я сидел на лавочке напротив лабиринта перед входом в дворик филологического факультета, когда подошел Степлер и сел рядом. Он достал сигарету, закурил и, посмотрев на меня с ухмылкой в глазах, проронил:
– Привет, ботаник.
Я посмотрел на него, ухмыльнулся, но уже не глазами, и ответил:
– Ну, привет, гопник.
Мой одногруппник ожидал какого угодно ответа, но явно не такого. На несколько секунд он растерялся, а потом сказал только одно слово:
– Молодец!
Я протянул ему руку и представился, хотя это конечно было лишним после трех дней обучения:
– Костя.
– Степан, – ответил мой одногруппник. – Можно просто Стэп. Я смотрю ты не лошишься. За такое можно и в бубен ведь получить.
– За ботаника тем более.