Практикум ФАН. Арина Анатольевна Подчасова
дало знать. Болело все. И он пил, чтобы забыться и спился. Чтобы дочь этого не видела, да и потому, что заботиться он о ней не мог нормально, отец ее в интернат сдал сразу после смерти матери. И иногда к себе забирал пожить на день-два. Мама говорила, что лучше бы не забирал. Больно было видеть, как он пьет, а потом еще и от контузии своей безумствует. Маме пятнадцать было, когда он умер. Родни у нее никакой. Вернее была родня, да отвернулась от нее вся. Дело в том, что ее мать с отцом, до войны имели другие семьи и детей, а с фронта к своим не вернулись. Уехали вдвоем в Сибирь два фронтовика, и начали новую жизнь. Не могли вернуться. Война обоих искорежила. Не простили им родные этого. Так мама осталась одна, без родни, в интернате.
– А родители отца?
– А ты чего меня расспрашивать взялся? Чего такой подробный интерес? Тебе вообще зачем знать про моих родителей? Лучше про своих расскажи. Баш на баш давай. Я тут в одного не нанималась тебе всю подноготную рассказывать. Хочешь, чтобы я еще о себе говорила, расскажи о себе! Да не ври! Я пойму.
– Ну вот, оттаяла! На «ты» опять перешла!
– А это ты первый начал опять на «вы»! Я-то тут причем?
– Ладно, ладно, замнем для ясности! Знаешь, у меня все проще. Отец кадровый военный, мать с ним всю жизнь по гарнизонам. Закончила педагогический, а работала кем придется. Смотря в какое место пошлют. Работа у нее одна была настоящая – быть женой отцу. Они и в родную Москву-то вернулись, только когда обоим к пенсии близко было.
– И какой же ты тогда потомственный москвич?
– А я и брат в Москве у маминой бабушки с дедушкой выросли. Это они нас поднимали, учили, воспитывали. Простые честные люди были. Бабушка на почте работала, а дед в метрополитене.
– И где ты учился?
– А где я мог учиться, с таким отцом? Пошел по его стопам. Окончил военное училище. Служил в инженерных войсках. Только с женой мне так, как ему, не повезло. Не нашлось такой же верной, и готовой со мной по всей стране мотаться.
– И что, ты не был женат?
– Ну, почему же. Был. Два раза. И сын есть. И внук уже взрослый. Да нет, ты не подумай, все на самом деле хорошо сложилось. И детство у меня было счастливое. И жизнь интересная. Просто не так, как у родителей.
– Жалеешь, что не как у них?
– Поздно уже о чем-то жалеть. Просто смотрю, как ты по своему прошлому ходишь и думаю: «Я бы так не смог». Все это ворошить, вспоминать, а что еще хуже, взрослыми глазами наяву видеть. И по второму кругу проживать. Нет, мне и первого вполне хватило. А ты вон, ничего, держишься.
– Да, уж. Местами погано и волнительно все. Как будто я сплю, вижу сон длинный– длинный и проснутся очень хочется, а никак. То дыхание перехватит как на Шлюзе, то сердце скачет, тарахтит часто, а потом успокаивается. Утомительно это. Хочется в свое время. В привычную жизнь.
– Ты давай, продержись еще. Найдут нас скоро, должны найти.
– Ты так уверенно про это говоришь. «Найдут!». А что ты про подобные случаи знаешь?
– А