S.O.T.L: души последних. Ника Терехова
тишине комнаты Треп с жалостью прошептал, зажавшись ещё больше, чувствуя своё одиночество:
– Лора, прости меня.
Я оказался в каком-то пространстве, где не было ничего. Всё в белом, как будто пустота окружала меня. Возможно, это и есть одиночество, когда чувствуешь, что ты явно никому уже не нужен. Это так странно ощущать…
Вдруг я услышал мне знакомый голос, что звал меня в этой пустоте:
– Треп!
Я тут же стал оглядываться. Мне одновременно было и страшно и также ощущение, что я вовсе не одинок. Я походу искрутился весь, но вокруг было также пусто и бело. Потом вновь нежный крик из глубины какого-то озера:
– Треп.
Он был таким далёким и глухим, как будто я был окружён толстым стеклом, обернутый белой бумагой. Крики прекратились и мой мир вновь погрузился в тишину. А потом более знакомый голос, на который мне стоило резко отреагировать:
– Папа!
Этот жизнерадостный, детский голосок доносился от маленькой девочки, что неуклюже бежала на маленьких ножках к своему папе. Белоснежное платюшко красиво кружилось в руках мужчины, что радостно кружился с ней:
– Ха-ха-ха! Здорово! – кричал отец девчонки.
На душе стало больно, ведь я видел себя. Себя и свою дочь. А девочка пищала у него в руках, изображая самолётик:
– Папа, папа! Я самолётик! Виии! Выше! Ха-ха-ха!
Я хотел подойти ближе, но какой-то невидимый барьер не впускал меня. Как я не колотил его, он никак не впускал меня. Потом к нему подходит девушка в фартуке, брав девочку на руки, которая хохотала и звала её мамой. Потом она целует мужчину в губы, желая:
– Удачи, дорогой.
Не знаю, что я начал чувствовать на тот момент, но объяснить этих эмоций я точно не смогу. Потом другой кадр.
Голос школьницы, что радостно мчался у меня за спиной. Я мигом обернулся и увидел, как моя дочь хвалиться нам первой пятёркой, показывая маме дневник:
– Мама! Папа! – бежала она в школьной форме, а блондинистые волосы были заплетены в хвостик. Мой рюкзак свисал на её спине, с которым я не расставался в студенческие годы, – я получила пять!
– Умница моя, – нахваливала её тогда Лора. Она была в садовом комбинезоне, а я в малярном. Вспомнил тот момент. Мы делали ремонт.
– Горжусь тобой, Эли, – проговорил я, обнимая девочку.
А она мило смеялась. Мне так стало жалко, что я покинул те времена так быстро. Хотелось вернуться в те времена, когда Эли была ещё ребёнком. Жаль, что время не отмотать.
Я понял, какую большую ошибку совершил, покидав семью вот таким ужасным путём. Картинка тут же испарилась и я вновь утонул в тишине и пустоте белого мира, который казался бесконечным. Потом опять голос моей девочки, только уже с грубым тембром. Я поглядел в сторону голоса и увидел взрослую, красивую Эли. Она весело протянула мужчине, которым был когда-то я, проговаривая:
– Мам, пап. Смотрите, меня приняли в академию японского языка.
– Вау, здорово Эли, – проговаривал отец,