Песни падающих звёзд. Рин Эшоу
пытаясь придумать ответ, но, как назло, в голову лезли лишь картинки из прошлого: как нелепо погиб отец, до утра засидевшийся с крестьянами в таверне; как истошно кричала мать – да с такой силой, что даже до поместья долетело, – рискнувшая поохотиться на зимней ярмарке, и не ожидавшая, что затянувшаяся почти на неделю метель внезапно сменится на холодное и ослепительное солнце.
Потому, попятившись, как пресловутый «гак», Сорин лишь снова забормотал извинения и спешно скрылся за дверью кабинета.
И так не самое добродушное настроение испортилось окончательно. Кивнув злой взгляд на задёрнутые шторы, вампир выругался на румынском. Так искусно и грязно, что будь живы родители, то непременно ахнули бы. И упали в обмороки.
Начатая бутылка виски манила, обещала успокоение и возможность утопить печаль хотя бы временно. Кары директора или порицаний студентов Сорин не боялся. Но вынужденные границы раздражали. И укрепляли уверенность, что одиночество – извечный и неминуемый спутник тех, кто боится самого себя.
«Уеду домой, – с тоской подумал Сорин. – Там поместье без меня запустилось. И местные расслабились. Наверняка забыли, кто настоящий хозяин долины. Вот вернусь и…!».
Тяжело вздохнув, Сорин отвинтил крышку и разом ополовинил бутылку. Приятная горечь потекла по пищеводу, мягко обволакивая и затуманивая разум.
Сорин знал, что целительное для души действие алкоголя продлится лишь мгновение. На смену же ему придут лишь усталость и, увы, совсем не кратковременное похмелье.
Но он был к этому готов. Боль – единственное, что давало возможность почувствовать себя живым.
В дверь постучали. Сорин закашлялся, чувствуя, как виски попадает в нос, и спешно утёр лицо рукавом.
– Войдите! – хрипло крикнул он, пряча бутылку в стол.
Робко приоткрыв дверь, в кабинет заглянул перуанец. Помявшись, он побарабанил пальцами по косяку.
– И…извините. Мы тут… Кхм… Мистер Сорин, мы тут кое-чего одумали.
– Подумали, – машинально поправил Сорин. – Или выдумали. Или задумали.
– Придумали. Выйдите, пожалуйста.
Вампир нахмурился, окидывая студента подозрительным взглядом. В висках застучало – расплата за выпитый виски наступила как по расписанию.
– Зачем?
– Сами увидите.
Пошатываясь, Сорин послушно направился к выходу. Перуанец отошёл, освобождая проход, и, встав рядом со столпившимся однокурсниками, обвёл их рукой.
– Вот.
Как только Сорин вышел, они, как по команде, подняли вверх руки.
Щёлк! – коридор заполнили раскрытые… зонтики. Их оказалось не меньше десятка. Спрятавшиеся под ними студенты улыбались.
– Мы подумали, что если укроем вас со всех сторон… То… – перуанец запнулся, и на выручку ему пришла турчанка:
– То спасём от солнца. И оно вам не навредит. Ни капельки! Это он придумал, – девушка пихнула локтём однокурсника, и тот, густо покраснев, покосился на неё.
Сорин замер. Горло будто сковало спазмом, и он не мог произнести ни слова.
Студенты