Бывший лучший друг. Элена Макнамара
хочешь, – Пашка присаживается рядом со мной, – я этому брату в нос дам?
Смотрю на него сквозь пелену слёз, невольно начиная улыбаться. А потом и в открытую смеяться.
– Ты что, сбрендил? Ему же четырнадцать уже, он тебя одной левой уложит.
– Не уложит, – вскакивает на ноги мой друг и маленький защитник.
– Что ты, Паш, – поднимаюсь за ним и хватаю за руку. – Не надо. Видишь, я уже не плачу.
– Миллка, Пашка, где вас черти носят? – сквозь густой малинник доносятся недовольные крики бабушки Павла.
– Идём, – быстро отвечает ей мальчишка. Бабка у него строгая, с ней шутки плохи. Каждое лето, я провожу у неё в гостях. Потому что отдых на природе очень полезный, так, по крайней мере, считает моя мама. Она со школьной скамьи дружит с Пашиной мамой и так получилось, что сдружились и мы. Бабушка Валя, мать Пашиного отца, скрипя зубами, терпит нас все летние каникулы. А мы терпим её.
– Идём, Милл, и слёзы утри. Она разбираться не будет. Обоим наваляет по первое число.
Быстро смахиваю последние капельки с припухших глаз. Да, бабушка Валя никогда ни с кем не церемонится. В деревне все её побаиваются, некоторые даже ведьмой считают. Я маме говорила, что она странная, жаловалась, даже просила не возить меня к ней. Но родители считают, что мы с Пашкой просто придираемся. К тому же, летом нас занимать некому. Все же на работу ходят. Вот мы и торчим в этой деревушке в сорока пяти километрах от родного города. Ладно, хоть у меня Пашка есть, потому что местные девчонки ну совершенно не хотят со мной играть. Обзывают городской фифой, а я даже не знаю, что такое фифа. Мама говорит, что они завидуют, потому что я живу в городе и у меня больше возможностей, чем у них. Было бы чему завидовать. Город у нас маленький. Три дома, два сарая, как в шутку говорит мой папа.
– Милк, ты спишь? – уже поздно вечером, лёжа на соседней кровати, зовёт меня Пашка.
– Нет, – шепотом отвечаю ему.
– Я тут подумал. Может, мне в спорт в какой удариться?
– В какой?
– Ну в бокс например?
– Ой, Пашка, выдумаешь тоже, – приподнимаюсь на кровати, пытаюсь увидеть его лицо в полумраке комнаты.
– А что? Почему нет? – слышу, что возмущается.
– Это слишком опасно. Ну там травмы всякие бывают. Не надо тебе туда.
– Нет, надо. Буду тебя защищать!
– Так ты из-за меня, что ли? – не хочу, чтобы друга избивали. Часто по телевизору показывают этот спорт. Папа смотрит, а я подглядываю. И всё, что успела там рассмотреть, мне ну очень не понравилось. – Нет. Не надо тебе туда, Пашка. Не надо!
Долго жду, что он ответит, кинется спорить, но в ответ лишь тишина. Обиделся, что ли?
– Паш, – зову его. Молчит. Ну точно, обиделся. – Паш.
– Знаешь, Милк-Милк, – снова это дурацкое прозвище. Увидел эту надпись на английском языке на импортной коробке молока. И теперь его заклинило. Сто раз на дню меня так называет. Уже все зубы стёрла от злости.
– Не называй меня так, – говорю громче, чем стоило.