Мирика. Начало пути. Таткин Перепеленко
то, что разделит мою жизнь на «до» и «после».
– Мири, чем дольше тянешь, тем труднее шаг, – слышу слова зверя. Мы с ним можем общаться ментально.
– Я знаю, все знаю, Волен, но… не торопи меня, прошу.
Солнце уже наполовину скрылось за горами. В последний раз обведя взглядом поляну, я подняла руки ладонями к дому и зашептала заклинание. С последним словом дом… вспыхнул синим пламенем, а по моим щекам потекли слезы. Я стояла и смотрела, как горит мой дом, мое детство, все мои жаркие лета и холодные зимы. А внутри дома остался единственный родной, самый дорогой человек. Он меня воспитывал, обучал, а сейчас его тело мирно покоится на кровати и скоро превратится в пепел. Как и сам дом.
– Прощай, учитель, – вышло хриплое карканье, ком в горле мешал не то что говорить, но дышать. Я развернулась и быстро зашагала вглубь леса, потом не выдержала и побежала. Слышала, как кааган бежит следом.
Учитель подготовил меня к такому. Да, он рассказал, что наступит этот день, что мне придется сделать и как потом быть, куда идти. Но на вопрос «почему» у него всегда был только один ответ: «Так надо, Мирика. Это твой путь. И ты его пройдешь». И вот я иду, бегу, но почему одна? Так надо? Кому? Уж точно не мне.
Мне страшно, честно, очень. Люди – они бывают очень жестоки. Как же было хорошо в глуши! Я дружила с лешим, мы часто гуляли по окрестному лесу, он много рассказывал и показывал. Теперь и он остался один. Я буду скучать по нему. По прогулкам, да, боги! По всему этому, уже прошлому. Как же больно…
Споткнувшись о корень дерева, я не удержалась и упала. И это было последней каплей – я не выдержала и заорала в тишину.
Вот и истерика.
Здравствуй.
Помоги.
Зверь лег рядом, положил морду на лапы и смотрел на это буйство безумства.
Постепенно я успокаивалась. Уже не было сил кричать, и плакать больше не было сил. Да и идти тоже.
Пусто. Вокруг пусто, внутри пусто.
Друг подполз ко мне и стал вылизывать зареванное лицо.
– Спасибо, – я обняла зверя, прижимаясь к нему.
– Вставай, хватит убиваться, ну что ты как маленькая! Ты знала, что так будет, прекрати, – услышала я в голове заботливый голос каагана.
Это был мой единственный друг, защитник, охранник. Учитель рассказал, что его мне подарили родители. Таких животных приставляли к детям буквально с рождения, когда они были еще щенками. Кааганы были разумны, умели мысленно общаться с другими существами, для них не было преград в ментальных блоках. Но наравне с этим они были очень благородны и без необходимости не лезли в чужие мысли, а только если чувствовали опасность для хозяина. Определяли ложь как в словах, так и в эмоциях. Были прекрасными бойцами с хорошей регенерацией. Мой друг рос вместе со мной, постепенно и как-то совсем незаметно из щенка превратился в довольно крупного бойца чуть больше метра в холке, с крупными, сильными и тяжелыми лапами, мягкой темно-серой шерстью, большими внимательными голубыми глазами.
– Да, Волен, я знала! Но знать и чувствовать, оказывается, разные вещи, – тоже мысленно ответила зверю, вставая. Подобрала сумку,