Фурии принцепса. Джим Батчер
цвет, чего не бывало на алеранских судах. Алеранцы, напротив, старались выбелить свои корабли. Так команде было легче работать по ночам, особенно в плохую погоду, когда не хватало надежных источников света. Черный корабль производил мрачное, похоронное впечатление, но выглядел внушительно, тем более в сочетании с черными парусами. Канимы видели в темноте намного лучше алеранцев. Им не составляло труда заниматься делом и ночью, в какой бы цвет ни был покрашен корабль.
Насауг привел Маркуса в носовую каюту, в обычное время считавшуюся самой неудобной. Когда корабль идет под парусами, ветер обычно дует с кормы и сносит все запахи с палубы к носу – а дурных запахов на корабле хватает. Дверь здесь была низкая, только-только по росту Маркуса. Насауг, вместо того чтобы просто войти, постучал и выждал, пока ему открыли.
Каюта была совсем темной, без окон и светильников. Тихий голос спросил:
– Мы нужны, сын Варга?
– Алеранский Учитель охоты под покровительством Варга, – ответил Насауг. – Отец просит сохранить его до возвращения на его корабль после шторма.
– Будет сделано, – произнес голос. – Пусть он войдет, сын Варга.
Маркус, шевельнув бровью, покосился на Насауга.
Каним кончиком носа указал ему на дверь:
– Ваша каюта, центурион.
Маркус всмотрелся в темноту и снова обернулся к Насаугу:
– И здесь мне будет удобно?
Насауг усмешливо дернул ухом:
– Удобнее, чем в других частях этого корабля.
Важнейшая особенность канимов, выявленная благодаря самому принцепсу, состояла в том, что те куда больше людей полагались на язык тела. Слова порой ничего не значат, а движения и позы говорят куда правдивее и вернее отражают намерения. Как следствие, алеранцы научились не выказывать страха перед хищными воинами-волками, если не хотели, к примеру, попасть к ним в брюхо.
Маркус подавил невольную робость, пробужденную в нем голосом невидимого обитателя каюты, и, спокойно кивнув Насаугу, вошел и закрыл за собой дверь. В темноте он остро ощутил, какие тонкие на нем штаны и туника, и впервые за месяц после выхода из порта пожалел о тяжелых доспехах. Меча он не тронул – слишком откровенный был бы жест. Впрочем, для боя в темноте все равно лучше подошел бы скрытый под одеждой нож. Схватка развернулась бы в ужасной тесноте.
– Ты не Учитель охоты, – помедлив, заговорил невидимый каним. И с хихикающим рычанием добавил: – Нет, и не воин.
– Я центурион Первого алеранского легиона. Мое имя Валиар Маркус.
– Едва ли, – возразил голос. – Более вероятно, сколько могу судить, что тебя называют Валиаром Маркусом. – (Маркус ощутил, как напряглись у него плечи.) – Мы, знаешь ли, присматриваем за вашими шпионами. Чаще всего они неумелые. Но тебя мы до вчерашнего дня не подозревали и выяснили правду лишь случайно. Ветер откинул занавеску, когда ты читал свиток Варга, пока его не было в каюте.
Второй голос прозвучал правее и выше:
– Тебя разоблачила лишь случайность.
Третий голос, ниже и левее, добавил:
– Ты