Страсти по любви. Владимир Степанович Романюк
в раздевалке застукала. Обоих попёрли со школы.
После школы был институт и Сашка Гаубица, своим калибром без проблем покорявший самые защищаемые на факультете крепости. Тот ещё козёл! К нему постоянно очередь стояла и желающих испытать райское наслаждение. К четвёртому курсу Сашку Гаубицу, ко всеобщей радости парней, переименовали в Сашку Пол Шестого. Как говорится, сгорел чувак на работе.
И того, получается, четыре мужчинки за всю жизнь. Что-то маловато. В детском саду, когда мы с Лёшкой письками в папу-маму играли – это не считается. После развода уже почти десять лет ни-ко-го! Что за за жизнь… За это время никто даже не сделал попытки посягнуть на мою девичью честь. Никто, кроме шефа. Он пытался, но увидев его изделие, исполненное природой в стиле минимализм, я не смогла сдержаться и заржала. Психологическая травма, нанесённая шефу, сказывается на моей зарплате до сих пор.
И тут, как током долбануло. Толик! Как же я могла тебя забыть, солнечный мой мальчик, как?
Это было за неделю до свадьбы. Нет, не последняя ****ь я, нет. Я своего мужа никогда не любила. Просто надо было спасать брата, которому светил реальный срок за превышение необходимой самообороны. Денег в семье не было. Их тогда почти ни у кого не было. Пришлось срочно влюбиться и забеременеть. До суда. Будущая свекровь работала в прокуратуре. Дело переквалифицировали в «по неосторожности» и отпустили. С братом с тех пор почти не общаемся. Он через день после суда увидел нас вместе и сразу всё понял, не дурак. Теперь при встрече опускает глаза, а мне хочется на месте провалиться. Беременность, естественно, «рассосалась», а страсти со временем поутихли.
Карасёв, в общем-то, был парнем неплохим, но ненависть к его матери автоматически перекинулась на сына и заставить себя изменить к нему отношение за десять лет проведённых в браке я так и не смогла. Это тот самый случай, когда слову брак возвращается его первоначальное, истинное значение.
Толик спас меня тогда. Возможно и не подозревая об этом. От попытки выброситься в окно с девятого этажа.
Городская знать отмечала день рождение какого-то местечкового князька, теперь уже не помню, кого именно. Мне по статусу «невеста» в сопровождении жениха, уже позволено было посещать мероприятия подобного уровня.
Неожиданно нахлынувшее отвращение к самой себе неумолимо толкало всё больше и больше наклонятся через окно навстречу распластавшемуся внизу, засыпающему городу, чтобы навечно уснуть вместе с ним.
– Тошнит? – и не дождавшись моего ответа, голос из глубины комнаты добавил, – Надо ложку соды растворить в стакане воды и выпить. Легче станет.
– А ты, кто?
– Твой ангел хранитель!
Мы дружно рассмеялись. Не знаю, от чего. Вроде бы, ничего смешного в ситуации и в его словах не было.
Он сидел на диване. Белокурый, длинновязый, худощавый, какой-то нелепый и неуклюжий, в слабом лунном свете напоминавший