О чем плачут мужчины. Лидия Давыдова
и, сверяя все планы, Нора грустно замечала, что её сексуальная жизнь туда не вписана. Нет её ни в календаре, ни в реальной жизни.
Точно так же, как она вписывает свой фитнесс, бассейн дочки, оплату счетов, смену шин, они могли бы вписать их секс с Симоне, расписать, сколько раз в неделю и в месяц.
Возможно, если бы она вписала секс, он бы и правда случался чаще. Это было просто.
«Просто заниматься чем-то чаще, если это что-то происходит всего лишь раз в месяц», – хмыкнула про себя Нора.
Кошка по имени Зета прыгнула на колени хозяйки и принялась уютно мурчать. Нора погладила Зету за ухом, и та улеглась у неё на коленях.
Нора начала слушать подкаст, но в первые же пять минут ей стало скучно, и она нырнула в ленту Инстаграма.
На экране телефона полуголый кондитер играл бицепсами, мешал карамельный крем и смотрела на экран так, что всем зрительницам было понятно, чего он хочет на самом деле. Нора облизнулась. Отнюдь не оттого, что хотела сладкого. Красавчик с голым торсом стал заливать в формочки густую панна-котту, а живот Норы наполнялся такой же горячей лавой нереализованного желания.
Нора перелистнула кондитера и открыла выскочившую в Инстаграме рекламу профиля «Горячие парни-пожарники». Ничего себе, от форм и бицепсов в животе у Норы сладостно заныло. И это была не Зета. Это было её истосковавшееся по мужчине либидо.
Ох, она готова была поджечь себя и весь свой дом, чтобы вот он, или нет, он, спас её от пожара.
«Я прямо горю», – прошептала Нора, отложила телефон, согнала недовольную Зету с колен и запустила руку под плед. Одной рукой она держала телефон, а второй делала то, чего не могла получить от Симоне третью неделю.
5
Газонокосилка умолкла, и Микеле довольно посмотрел на свой идеальный бархатный газон. Отличная машина, стоит своих денег. Он откатил её к гаражу, деревянному домику, который сколотил своими руками.
Когда работа заканчивалась, а ужин ещё не начинался, с шести до семи, Микеле шёл в гараж. Он там постоянно с чем-то ковырялся, в основном чинил «хонду», хотя понимал, что она уже не станет той стремительной железной ланью, какой была тогда, в его двадцать с лишним лет. В глубине души он прекрасно знал, что ремонт «хонды» бесконечен, что это просто процесс, который, пожалуй, никогда и не закончится, и не надо. Ведь пока он чинит «хонду», он может приходить в свой гараж.
Гараж был не просто местом, где он хранил инструменты, он был его личным пространством, мужской обителью, пожалуй, единственным углом, где он мог побыть один.
Каждый раз, когда пасынок приближался к гаражу, чтобы ставить какие-то свои дурацкие эксперименты, Микеле орал благим матом, чем вызывал, в свою очередь, возмущение Стефании.
«Ты не можешь повышать на него голос», – говорила в такие моменты она.
«Очень даже могу, я его содержу» – так хотел ответить Микеле, но вслух этого не произносил.
В углу стоял отдельный шкаф с кучей инструментов, разложенных по коробкам: отвёртки, плоскогубцы, гвозди,