Выпускается 10 «А». Надежда Бабенко
ты не одинок, не совсем одинок.
Сердце Елизаветы Александровны переполнилось теплом, когда она мысленно вернулась к дочери. Галя составляла весь смысл ее жизни.
Соболева вышла во двор, чтобы проверить свое хозяйство – десяток кур и «побеседовать» с Жучкой.
За месяц отсутствия она так соскучилась по всему этому… Даже покосившийся забор казался ей родным и милым. Он был поставлен мужем за год до смерти.
В третьем часу пришла Галя.
Елизавета Александровна стояла у окна, дожидаясь ее. Девушка еще издали увидела улыбающееся лицо матери и, как козленок, боком, задыхаясь от радости и давясь собственным визгом, бросилась к ней.
Мать и дочь встретились на крыльце. Обнявшись, они расцеловались.
– Похудела-то как, – сказала Елизавета Александровна. Но тут же вспомнив, что Галя, как, впрочем, и все девушки ее возраста, превыше всего ставит изящество фигуры, только улыбнулась и крепче прижала к груди голову дочери.
– Уж скажете! – держа мать за талию и входя в сени, возразила Галя. – Посмотрите, ручищи-то какие А щеки! Фу, как подушки! Хорошо, что в последние дни я перестала есть супы, а то и вовсе была бы как пышка. Вот Света Чекушкина у нас, это да! Понимаете, мама, была раза в два толще меня. Летом бог послал на нее воспаление легких, она целый месяц болела, зато теперь такая тоненькая, хорошенькая, как балерина. Нет, правда, мама, в талии можно вот так руками обхватить. Честное слово! Мы так завидуем ей!
– Боже мой, какие вы еще дурочки… Мы в эти годы бывало…
Но Галя перебила ее:
– Ну уж дурочки! Ничего не дурочки. Разве не правда, что женщина должна быть красивой, изящной, привлекательной!
– Это, Галочка, для кого же? – робко спросила Елизавета Александровна, смягчая вопрос улыбкой. Девушка вскинула на мать глаза, в которых мелькнуло смущение.
– Не для кого, – виновато ответила она. – Для себя, конечно. – Но тут же, поддавшись прежнему воодушевлению, завертелась перед зеркалом, поджимая живот.
– А я тебе кое-что привезла, – сказала Елизавета Александровна и подняла крышку чемодана, стоявшего на стуле.
– Босоножки на шпильке?
У матери опустились руки.
– Да нет, доченька, они ведь тридцать рублей, а у меня…
– Шляпу с начесом?.. Знаете, мама, – тотчас забыв о подарке, продолжала девушка, – в прошлую субботу у нас было только пять уроков. И мы решили всем классом смотаться в город. Решено – сделано! Доехали до крытого рынка, сошли…
Елизавета Александровна вынула со дна чемодана две морские раковины, молча протянула их дочери. Галя взяла их, мельком взглянув, положила на край стола.
– Ну вот, значит, – продолжала она, сверкая глазами. – В нашем классе есть Саша Данчук. Я вам когда-то о нем говорила. Помните? Так вот… на углу стоит тетенька и продает цветы. Этот самый Данчук, мама, подходит к ней, покупает один букет и… дает мне! Ну, девчонки готовы были с ума сойти! Такие хорошие цветы! Астры, последние, осенние…