Замарашка. Ирина Жеребина
не подумайте ничего плохого, но у Глебки как-то сразу заболели ноги, и ему захотелось посидеть на широком пеньке, который стоял неподалеку и поиграть в любимую машинку, которую совершенно случайно захватил из дома, о чем он сразу и сообщил дедушке.
– Ладно, Глеб, сиди тут и никуда не уходи. Вот тебе яблоко, вот бутерброд на случай, если ты проголодаешься, – сказал дедушка и ушел в лес. Глеб остался один на пеньке играть в водителя грузовика.
С одной стороны, играть одному в любимую машинку хорошо – никто не мешает, никто не говорит: ты повозил, теперь дай мне покатать, никто не хватает машинку руками так, что кажется, она вот-вот сломается, никто не кладет на нее слишком большой камень, никто не убегает с ней далеко и не прячет ее за спину. Другое дело, что одному играть не очень интересно: ну повозил машинку туда-сюда, погудел на поворотах, повизжал как тормоза при резкой остановке, а дальше то что?
Дальше Глеб стал внимательно смотреть по сторонам. Вообще, если этого кто-нибудь не знает, взрослые обычно ничего не замечают вокруг, потому что они всегда торопятся, всегда чем-то заняты, а, главное, их глаза находятся там, где не ползают муравьи и жуки, не бегают сороконожки, не скачут кузнечики, не буравят землю червяки. То ли дело дети, особенно те, которые любят сидеть на корточках. Они видят все на свете.
Глеб заметил ниточку, покрытую капельками росы, тянувшуюся от высокой травинки к верхушке маленькой сосенки, стоящей совсем рядом. Сосенка была очень нарядная: ровные веточки с длинными иголками окружали прямой стволик со всех сторон, так, что она была похожа на круглого морского ежа.
Но что там блеснуло возле самого ствола? Два темных глаза, спрятанных в золотистой шерстке туловища, похожего на неваляшку, смотрели в упор на мальчика. Туловище качалось на восьми ногах, широко расставленных, крепко держащихся за короткие иголки ствола.
Это был король здешних мест Павук 1024. Династия пауков, сменяя друг друга, правила в Еловой чаще много-много лет. 1023 царственных паука родились и умерли в еловом лесу, трудясь каждый день не покладая ног. Они оставили в наследство Павуку 1024 богатые кладовые, заполненные тысячами сушеных мух и вяленых гусениц. Ему можно было бы жить спокойно и счастливо, но было у него одно горе, о котором мы услышим чуть позже.
– Здравствуй, мальчик, – поприветствовал Павук 1024 Глеба.
Тому, что паук заговорил, Глеб совсем не удивился. Он знал из книжек, что все живое в мире умеет разговаривать между собой. Но на всякий случай он решил не отвечать пауку, потому что они не были знакомы, а Глеб знал, что детям не рекомендуется разговаривать с незнакомцами.
– Эх, мальчик, – продолжил паук как ни в чем ни бывало и горестно вздохнул, обхватив голову двумя передними ногами. – Я знаю, как грустно сидеть одному одинешенькому. Ни веселых друзей, чтобы посмеяться, ни ласковой бабушки, чтобы почитать книжку, ни заботливой мамы, чтобы прижаться к ней щекой. Никто не угостит мороженым,