Третий чемпионат фабулы по прозе. Александр Паршин
Я не знал, что будет дальше. Правда мелькнула мысль, что чем дальше от берега, то лёд крепче. Тогда я стал ломать и крошить лёд. Я продвинулся вперед больше чем на метр. Но новая попытка залезть на лёд закончилась тем, что всё треснуло подо мной, и я снова очутился в воде. Повернувшись спиной к краю полыньи, я руками оперся о лёд, откинулся головой назад и завис. Я страшно устал. Слабость и безразличие нахлынуло на меня. Я закрыл глаза и потихоньку начал замерзать…
По кладбищу медленно идет похоронная процессия. Откуда-то доносится музыка похоронного оркестра. Впереди 8 человек несут гроб, за ними идут люди с венками, а затем безмолвная толпа из родственников, друзей и знакомых покойного. Вот гроб поставили у выкопанной могилы и к гробу стали подходить поодиночке люди, чтобы попрощаться в последний раз с близким им человеком. Я попытался подойти ближе, чтобы увидеть покойного, но мне это не удалось: я только приблизился на несколько метров ближе сквозь плотную толпу присутствующих.
– Кого хоронят? – спросил я у стоящих рядом людей.
– Как кого? Петровича!
– Какого Петровича?
– Какого, какого? – ответили мне с раздражением, – Рыбака. Ты что не видишь?
Я присмотрелся и увидел, что то, что казалось мне серебряным покрывалом, оказалось красиво уложенными рядами из подлещиков и плотвы. «Действительно, рыбак», – подумал я.
В это время к покойному прорвалась какая-то блондинка в черном, и с криками «Коля! Коля!» заливаясь слезами, с причитаниями упала на его грудь. Я продвинулся еще ближе и стал присматриваться к покойнику. Уж больно знакомым показалось мне его лицо. А женщина все кричала «Коля! Коля!». Чего это она? Так я тоже Коля! И тут я вдруг узнал в покойнике себя.
– Так что же это меня тут хоронят? – закричал я. В это время женщина повернула заплаканное лицо в мою сторону.
– Валя! Валя! – закричал я. – Пустите меня! Это моя жена! – продолжал я кричать и проталкиваться сквозь толпу.
– Валя! Тебе же нельзя рыдать, тебе нельзя кричать! У тебя же больное сердце! Да и давление к тому же высокое, – кричал я, приближаясь к гробу. Я был уже так близко к нему, что видел, как рыбы там шевелили хвостами. Но что странно, на меня никто не обращал внимания, а Валя продолжала плакать и причитать.
– Да что же это такое! Ведь она так сердце надорвет или сляжет на две-три недели под капельницы, – прокричал я и рванулся к Вале…
От этого рывка я упал в воду, окунулся с головой, выскочил наверх и поплыл к берегу. Я молотил руками по воде, разбивая по ходу одиночные льдины, а когда пошел цельный лёд, я его разбивал кулаками, благо он был здесь уже тонкий. Когда я ногами почувствовал дно, то побежал, разбрызгивая воду руками, и уже на берегу споткнулся и упал. Мое сердце бешено колотилось в груди, и я часто дышал. Только я отдышался и успокоился, как почувствовал холод. Моя мокрая