Бесноватый цесаревич 6. Александр Яманов
уходящего гостя и понимаю, что опять многое упустил. Основательно перетряхнув дипломатический корпус, я подумал, что вся работа сделана. Откровенные предатели вроде Воронцова и Разумовского давно наказаны. Чарторыйского в этой реальности не допустили до МИДа. Страшно представить, что эти вражины наделали в моей реальности. Но ведь остались многочисленные сотрудники, которые продвигают свои интересы. И ладно бы как этот грек, чья мотивация вполне объективна. Понятие англофильства и прочих сторонников европейских партий появилось не в XIX веке. Пиетет перед европейскими странами и желание направить вектор русской политики в нужную сторону давно вредили России. Ранее была сильная австрийская партия, потом её сменила английская. Вопрос – где русская?
– Ты всё понял? – Дугин кивнул в ответ, – Внимательно изучи все документы. У тебя есть право участия в переговорах, я подпишу указ. Если грек начнёт свою партию, то не стесняйся. Есть егеря, которые объяснят ему, что он заблуждается. В крайнем случае протокол подпишет Каменский. Он человек образованный и мыслит шире, чем этот местечковый эллин.
Тема проблем с дипломатией не отпускала меня до вечера. Наконец я решил не дёргаться и написать главе МИДа Вейдемейеру. Вернее, приказать. Мне нужен отчёт обо всех переговорах и заключённых договорах за последние пять лет. Не мешает разобраться в том, чьи интересы продвигают переговорщики. Это касается и торговых дел. Опять я недосмотрел. Не хватает мне стратегического мышления, хотя и нахожусь на вершине власти более восьми лет. Придётся погружаться в незнакомую тему и проводить новые чистки. Террора не будет, только к врагам и шпионам. Громить дипломатическое ведомство – форменное безумие. А вот кадровой и идеологической политикой займусь всерьёз. Новых Нессельроде и князей Горчаковых России не нужно. Только патриоты на деревьях не растут, их воспитывать надо.
– К сожалению, сейчас мы не можем отпраздновать Викторию, как она этого заслуживает. Я написал брату, и надеюсь, он наградит вас с экипажами по-царски. Да и столица будет гулять не один день, – стою на мостике флагмана Средиземноморской эскадры «Екатерины Великой» и продолжаю наслаждаться беседой с Ушаковым.
– Спасибо, Ваше Высочество! – с улыбкой отвечает адмирал, – Для меня победа, важнее наград и признания! Мои мысли всегда были связаны со служением на благо России!
В словах Ушакова не было пафоса. Старый моряк никогда не давал повода усомниться в своей скромности и щепетильности. Более того, ему не хватало наглости, уж очень часто этот бриллиант пытались задвинуть в угол потемнее. При моей полной поддержке адмирал показал, на что он действительно способен. Надеюсь, что это только начало. Сам Фёдор Фёдорович немного сдал, сказывается огромное напряжение. Но очень хвалил своих подчинённых, которых воспитывал и растил как заботливый отец.
Вообще, здоровая обстановка на флоте бросается в глаза. Экипажи знали, что делали и гордились своими успехами. Десант и матросы снисходительно посматривали на