Олимпийский мальчик. Артём Попов
– хоть убей – не помню. Интересно, где мой тёзка сейчас, чем двойник занимается? Надеюсь, точно не пишет книжки, нет за ним этого грешка.
В семейном альбоме сохранились фотографии моей группы из детского сада: малыши в первом ряду сидят на полу на коленях, словно молятся. Воспитатели поставили так, чтобы второй и третий ряды были видны. Но на самом деле символично: дети на коленях. Советский сад!
Из-за хилого здоровья у меня появлялось много душевных драм. Одно время в садике я не мог есть кашу на завтрак, особенно манную, – меня тошнило, еле успевал отвернуться от стола.
– Все едят манку, а тебе что, другую подавать? – сквозь зубы процедила одна из воспитательниц. Они в нашей группе как следователи: одна считалась доброй, другая – злой. – Сам теперь и затирай!
Мне кинули грязную тряпку из коричневой грубой мешковины, поставили ведро воды. На глазах всей группы пришлось затирать жижу из непереварившейся каши, сдобренную коричневатым какао. Из глаз закапали крупные слёзы… Может, всё дело в этом напитке – он вызывал рвотный рефлекс? Как меня не вырвало снова, когда я убирал не принятый желудком завтрак, не знаю, но запомнил этот сладковатый тошнотворный запах тряпки, который распространился на одежду, на меня самого – от волос до сандалий. Он мне потом каждый раз снился, когда я заболевал и поднималась высокая температура. Да-да, запахи тоже могут приходить во сне, кошмарном сне.
Я боялся рассказать родителям об утреннем унижении, но отказывался идти в сад. Они не могли понять, что же происходит, а воспитатели о моих проблемах с желудком почему-то не говорили. И всё-таки я в конце концов не выдержал, в слезах поведал историю про вонючую тряпку.
На следующий день забирать меня из сада пришёл папа, принявший чуток на грудь, думаю, для храбрости. Один на один в пустой группе он поговорил с воспитал-кой. Что он ей сказал, осталось тайной, но больше никаких репрессий в отношении меня не запомнил: воспитательница стала как шёлковая. Вскоре тошнить от каши меня перестало – или просто начали мне готовить другой завтрак…
Всё же детский сад мне запомнится не этой дурно пахнущей историей, а первой нежной любовью.
Итак, её звали Леной. Про себя же называл Алёнушкой. Такое ласковое название носил и наш детский сад, куда она тоже ходила. Девочка казалась мне необыкновенной! Если бы в СССР проводились конкурсы красоты, как сейчас проводят мини-мисс, Алёнушка заняла бы первое место и носила заслуженную корону. Впрочем, она и без короны тогда хорошо «звездила» – гордо вышагивала по двору, зная о своей красоте и влюблённости в неё всех мальчишек. Алёнушка не выглядела на свои шесть лет: уверенно дашь десять! Выразительные большие глаза, взрослая причёска, не простое ситцевое, а шёлковое платьице.
Не помню, как я набрался смелости и решил пригласить Алёнушку в гости. Как ни странно, уговаривать её не пришлось. А вдруг Алёнушка так же с лёгкостью соглашалась на предложения и других мальчиков? Тогда я об этом не хотел думать.
И