Названные. Дарья Ивановская
могу пригласить тебя в гости, но тебе там не понравится, – Шу прячет подбородок в широкий воротник, глядит исподлобья. – У меня там, мягко говоря, не все белое.
Джеминай вздыхает, смотрит на невидимую точку в воздухе.
– У тебя там хоть курить можно?
– На улице. На террасе. В доме – нет.
– Тест пройден. Поехали.
– Ко мне?
– Шу, проснись. К себе приглашала? Поедем к тебе.
– Ты нервничаешь?
– Я ненавижу выходить в дождь.
– Вызовем такси. До такси дойдешь под зонтом. Попросим водителя остановиться вплотную к воротам. Как ты живешь вообще?
– Да вот так, – Джеминай опять вздыхает. – От дождя к дождю. В плохую погоду могу неделю дома сидеть. Доставка еды, все удобства. Думаешь, с чего я такой рыхлый и с пузом?
– Кстати, а почему ты не водишь машину?
– Да потому. Полбеды, если меня стукнут. А если я? Забуду правила, прихватит сердце за рулем, мало ли. Я же не переживу.
– Не все водители попадают в аварии.
– Я не хочу рисковать.
– Слушай… – Шу выныривает из воротника. – А тебе не приходило в голову носить черное?
– Зачем? – рука с сигаретой останавливается в сантиметре от губ Джеминая.
– Чтобы грязь вообще была не видна. А лучше – серое, синее, любое цветное. Чем постоянно отслеживать все эти капельки соуса, пылинки, шерстинки – так не будет спокойнее? Не вариант?
Джеминай стряхивает пепел так и не затянувшись. Молчит. Молчит. Молчит. Потом тушит сигарету. Отпивает кофе. Гладит кончиками пальцев белую столешницу. Эти бессмысленные и тщательные движения делают паузу невыносимой. Что-то пошло не так.
– Видишь ли… – Джеминай говорит тихо и медленно. – Вот это белое… на котором грязь видна… Когда я решил назваться, я подумал – достаточно ли я чист? Вдруг на меня все-таки что-то есть? Вдруг я не за всеми пылинками уследил? Я хотел убедиться, что у меня все под контролем. Что я ни одним ногтем не влез в какую-то дрянь. Я не буду носить цветное. Так можно привыкнуть постоянно делать вид, что ты чистенький, а на самом деле у тебя ворот засален или дерьмо на штанине. Просто на пестром незаметно.
Шу словно леденеет. Ей кажется, что вместо дождя льет чистейший холодный спирт, стерилизующий все вокруг, обеззараживающий мир до состояния препарированной реальности. Ответить нечего. Разрядить обстановку нечем. Извиняться еще более неловко. Джеминай складывает белоснежную салфетку, старательно наглаживая сгибы ткани пальцами. Он смотрит на свои руки так сосредоточенно, будто за пределами салфетки ничего нет.
– Поедем? – Шу осторожно заглядывает Джеминаю в лицо.
– Дома посижу, – голос его звучит вяло и негромко.
Шу молчит. Надо просто встать и уйти, но она не знает, как. Сейчас надо просто убраться. Взять рюкзак, надеть парку. Как-то попрощаться, наверное…
Джеминай сидит за столиком на террасе. Салфетка лежит возле чашки. Я сдаюсь, думает Шу, глядя на белую ткань. Я не знаю, как из этого вырулить, чтобы никого не стукнуть.
– Слушай, ты меня неправильно понял.
– Да все я понял, – Джеминай лениво отмахивается. – Я же говорил, у меня ОКР и биполярка. Знаешь, как это раньше называли? Маниакально-депрессивный психоз. У меня логика паникера, такого, знаешь,