День солнцестояния, или Возвращение Анаконды. Ирина Арсентьева
Тёмно-каштановые волосы спускались с макушки плавными волнистыми прядями, и ни один волосок не шевелился на ветру. Можно было подумать, что они покрыты каким-то средством с эффектом ламинирования. Шевелюра была густой и тяжёлой на вид, и Вика поймала себя на мысли, что с удовольствием запустила бы в неё руку. Богдан успел хорошо загореть, или, скорее всего, его кожа была от природы смуглой, что в купе с остальным, могло служить доказательством дальнего родства с молдаванами или болгарами. Густые, почти чёрные брови и ресницы напоминали длинноворсовый бархат. Да, да, скорее, им можно было дать определение плюшевые. Крупные, мягкие губы и синие-пресиние глаза…
– Я Богдан! – Он протянул руку для знакомства, и девушку затрясло, как будто небольшой силы электрический ток прошёлся по организму. – А ты Виктория? – Не дожидаясь ответа, он взял Викину руку, несколько секунд удерживал в своей, улавливая мелкую дрожь и втайне по-мужски наслаждаясь ею. – У тебя день рождения? Я правильно понял?
– Да, мне сегодня восемнадцать. Пойдёшь с нами? Я приглашаю, – Вика сразу поняла, что эта встреча не может быть случайной в такой особенный день. – Ребята, приглашаю всех! – как-то совсем по-детски взвизгнула она, наконец заметив окруживших её двенадцать человек, с нетерпением ожидающих дальнейшего развития событий. Все были представителями золотой московской молодёжи. Но к мажорам, которые вели беспечный и разбитной образ жизни, их причислить было нельзя. Все учились в престижных учебных заведениях, многие уже имели свой бизнес.
Шампанское лилось рекой, танцевали до утра. Подарки здесь преподносить было не принято: каждый считал себя самым дорогим подарком на этом празднике жизни.
Всё это Вика вспоминала, нежась и не желая вылезать из мягкой постели, хотя перевалило далеко за полдень. Голова после выпитых коктейлей не болела, но в теле ощущалась некоторая слабость. Поэтому захотелось полежать ещё немного. На два часа дня у неё была назначена консультация по курсовому проекту. А вечером можно будет встретиться с Богданом. Он знал, что девчонки в воскресенье будут оттопыриваться в клубе, поэтому не звонил в выходные. И она ему не звонила.
Выпитая таблетка аспирина сняла недомогание, и через час девушка стояла под прохладным душем. В свои восемнадцать лет она уже набрала женственности и особого соблазнительного шарма. Стриглась под короткое каре, потому что не хотела тратить драгоценные минуты утреннего сна на сушку и укладку волос. Они высыхали сами по себе, пока она пила кофе и наносила макияж. Глаза с изумрудным оттенком, который усиливался в солнечную погоду, она унаследовала от матери. В пасмурные дни глаза казались серо-зелёными. Чёрная подводка и тушь делали их огромными. Когда про Викины глаза говорили «в пол-лица», то ни капли не преувеличивали: они действительно были такими. И в хорошую погоду, и в пасмурную они всегда были особенными: то печально-задумчивыми, то маняще-интригующими. Когда она злилась, в глазах