Покидая Саракш. Олег Борисович Антонов
отказывается.
– Ты ведь можешь как-то на него воздействовать, Мак. Может быть его можно как-то убедить, попробуй… У нас ничего не получилось, теперь остается попробовать тебе.
– Ты думаешь, что он не такой убежденный фанатик? – Максим решил попробовать, пока с полковником говорили только Вепрь и Сал, и Генерал, массаракш!, успел с ним побеседовать. Максим понимал, что Вепрь никогда не скажет и слова в оправдание Генерала, но он также очень хорошо понимает, что это тоже был шанс и им Генерал воспользовался, пытаясь любой ценой выполнить задание. Штаб осудил его действия и предложил выбрать между отправкой на хонтийскую границу и южным пограничным отрядом. Генерал, признал свою вину и выбрал Юг…
Максим вошел в комнату, отведенную для допросов, попросил стенографистку принести графин с водой и, когда она поставила поднос с графином и стаканами на стол, попросил подождать в соседней комнате. Стенографистка вышла с поджатыми губами, сидящий на стуле перед столом полковник смотрел в пол. Максим взял стул и, поставив его напротив, сел так, чтобы можно было дотянуться до арестованного рукой.
– Послушайте, полковник, – Максим поймал недоверчивый взгляд и отметил про себя, что лицо у полковника выглядело не очень, – вы работали против законного правительства, участвовали в подготовке акций саботажа и за это вас могут расстрелять.
Полковник чуть пожал плечами и снова опустил глаза. Максим продолжил, будто не заметил промелькнувшего на лице арестованного презрения.
– Наш сотрудник позволил себе недопустимые меры воздействия на арестованных и за это был наказан. Я приношу вам свои извинения, – тут полковник поднял голову и удивленно посмотрел на него. – Но это вовсе не значит, что вы можете считать себя менее виновным. Вы пытались бороться с народом такими же методами, вместо честной борьбы вы совершали нападения, грабили и без того голодных людей. За это вы будете наказаны согласно существующим законам…
Полковник снова усмехнулся, но Максим теперь видел в его взгляде интерес. Это уже лучше. Надо разговорить его, пусть начнет отвечать, а там видно будет, как его убеждать.
– Я понимаю ваши сомнения, вы считаете, что мы либо будем с вами торговаться, либо начнем применять пытки. Но вы ошибаетесь, мы не будем торговаться или пытать вас, в этом нет необходимости. Так поступали раньше, теперь у вас просто есть возможность добиться смягчения приговора своим признанием. И только…
Теперь полковник смотрел на него с откровенной усмешкой, будто видел перед собой какого-то клоуна. Максим сделал паузу, но полковник продолжал молчать.
– Вы не верите мне, это логично, если вы исходите из того, что было раньше. Но теперь пытки запрещены, с оболваниванием народа покончено, башни теперь будут использоваться по-другому, – Максим заметил, как дрогнуло лицо арестованного, почувствовал, как что-то изменилось в нем.
– Да, вы ведь и сами теперь должны понимать, что на вас оказывали воздействие, вас