Роззенборк. Георгий Викторович Протопопов
обсуждается.
– А что там? – немного оживился на полу бледный и изнуренный Статус. – Кто сказал «ресторан, вино и девки»?
Волшебник Ябы отвернул свою многомудрую голову от окна, задумчиво пошамкал губами в бороде и произнес:
– Оно бы, конечно, неплохо, исключительно неплохо, а горячий ужин особенно бы не помешал, но что-то подсказывает, что едва ли там кто-нибудь готовился к торжественной встрече с нами.
– Почему ты подумал такую плохую вещь? – спросил Рилл.
– Ну… темновато там. Или все спят, или никого нет.
– Или затаились, – зловещим тоном произнесла Эскапада. Идеально чувственные губы ее медленно растянулись в хищной улыбке.
– Уберите тряпку, – попросил Статус. – Я приободрился.
– Мало кто замечает, что и корпускулярная, и волновая теории одинаково мало и недостоверно отражают действительность. Что имелось в виду под словом «темновато»?
На сей раз голос принадлежал Эксцесу Карме – пожалуй, самому неоднозначному персонажу в их дружном коллективе. И, пожалуй, это все, что можно сказать о нем без катастрофических последствий для психики. Так что, побережем наши чувства, мимоходом отметив лишь, что был (и остается) он по-своему ценим и дорог в их тесном сообществе, хотя само его присутствие вызывало (и по-прежнему вызывает) самые противоречивые эмоциональные отклики (на что он, кажется, не обижается, но в его случае ни в чем нельзя быть уверенным наверняка).
(И хорошо, что его сейчас здесь нет, правда? А, кстати, Рилл, если капитан сейчас ты, почему кораблем по-прежнему управляет Эксцес?).
Следует понимать, что реакция на Карму зиждется в самых древних, диких, практически бессознательных областях мозга, можно сказать, первобытного мозга рептилии, еще не обремененного тонкой оболочкой человечности. Реакция эта всецело инстинктивна, поэтому ничьей вины в этом нет. Вот и в описываемый период ничего экстраординарного не произошло. Просто после спокойных и тихих слов Эксцеса все привычно и предсказуемо всполошились – кто больше, кто меньше. Как минимум, всех передернуло, а болезненный, но до этого кажущийся почти умиротворенным Статус вскочил с пола и заколотил в переднюю стенку фургона, а волшебник Ябы попытался на ходу выйти в дверь.
– Фу-ты, блинский, – пропыхтел маг, опомнившись и переведя дух, – забыл, что ты с нами. Так хорошо было.
Статус, однако же, продолжал стучать и кричать:
– Поворачивай нахрен! Поворачивай!
Отодвинулась узкая заслонка, и показалось обеспокоенное лицо возницы.
–В чем хорошо непонятно? – спросил он встревоженно, таращась из-под капюшона красивым и каким-то особенно безумным глазом.
До сих пор не представленный, каковое упущение пора исправить, возница был чистокровным эльфом по имени Элифалиэль, что по умолчанию подразумевало врожденную утонченность, красоту и стиль. Надо сказать, что наш эльф всецело соответствовал стереотипным представлениям, но была (и остается) у него одна особенность: он позиционировал себя как веган, а говоря более корректно,