Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора. Игорь Зимин
комнаты Ея Величества в Новом дворце… по высочайшему повелению прошу Вас представить наперед образцы насыпных обоев малинового цвета». Также предписывалось указанные «насыпные обои малинового цвета» заказать на Царскосельской обойной фабрике, крючья в стены не вбивать, а укрепить под карнизом железные прутья («медный погон») и представить императрице Александре Федоровне образцы мебели «от Гамбса» на утверждение.[225]
Поскольку сроки ремонта были довольно жесткие (к марту 1845 г.), а распоряжения Николая Павловича было принято исполнять, архитекторы и подрядчики работали с максимальной отдачей. Но работы тормозились самими «заказчиками», поскольку в облик уже отделанных комнат вносились бесконечные «последние» интерьерные штрихи.
Так, 31 марта 1845 г. Захаржевскому сообщили, что «Государыне Императрице угодно, дабы в переделываемой столовой комнате, возле большого Кабинета Ея Величества в Царскосельском Новом дворце, занавеси к 3 окнам сделаны были только по одной половинке и подзор из выбранной материи, другие же половинки из кисеи…»[226]. Через два дня последовало уточнение: «Государыне Императрице благоугодно было для занавесей к окнам в столовой комнате возле кабинета Ея Величества в Царскосельском Новом дворце выбрать материю в магазине Гамбса».[227] Или 6 июля 1845 г. Николай I, рассматривая «представленные при записке Вашего Превосходительства ведомости об успехах работы. изволил собственноручно отметить карандашом против статьи по Новому Царскосельскому дворцу о работах в бывшей Гостиной, обращенной в Спальню: “двери выкрасить под орех”».[228] Все эти «высочайшие» поправки тормозили ход работ.
В апреле 1845 г. началась отделка Секретарской комнаты на половине императрицы. 28 апреля 1845 г. Я.В. Захаржевский сообщал министру Императорского двора П.М. Волконскому, что действительному статскому советнику Лубенскому приказано «развесить картины в Царскосельском Новом дворце на половине Государыни Императрицы, в передней комнате, что возле Секретарской – уже совсем отделанной, кроме постановки фальшивой печи».[229]
Казалось бы, что задачи, поставленные перед хозяйственниками в августе 1844 г., полностью решены, но 2 мая 1845 г. министр Императорского двора срочно вызвал Я.В. Захаржевского в Петербург «для личного объяснения». На следующий день в ходе беседы министр сообщил Захаржевскому, что император распорядился сделать «некоторые изменения» в ходе «назначенных переделок и перемен в размещении комнат Государыни Императрицы в Царскосельском Новом дворце».[230]
Решение о «переделках» Николай I принял 29 апреля 1845 г., непосредственно в ходе осмотра резиденции перед планировавшимся переездом семьи в Александровский дворец. Отметим этот факт: Николай I пристально следил за ходом работ, периодически лично посещая Александровский дворец. Видимо уже тогда, 29 апреля 1845 г., император принял решение, что его семья в эту весну не приедет в резиденцию, поскольку
Там же. Л. 9.
РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1907. Л. 27 (По переделкам в столовой комнате возле большого Кабинета Государыни Императрицы в Новом дворце. 1844 г.).
Там же. Л. 28.
Там же. Л. 29.
РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1896. Л. 4 (О переделках дежурной комнаты, что возле Секретарской в Новом дворце. 1844–1845 гг.).
Там же. Д. 1911. Л. 2 (О назначенных переделках и переменах в размещении комнат Государыни Императрицы в Царскосельском Новом дворце. 1845–1846 гг.).