Владыки Пустоты. Максим Колесник
белое одеяние, а на поясе старомодный кинжал, похожий на те, что Влад видел в музеях ещё на Земле. Этот… Жрец, иного слова Воронов подобрать не мог, вышел к какому-то алтарю, прямо перед ним был странный стол непонятного назначения, а ниже – огромная толпа людей, среди которых можно было разглядеть всё те же фигуры в белых плащах, и вооружённых солдат, одетых в зимний камуфляж без опознавательных знаков.
Оператор начал речь. Поначалу он восторженным и властным тоном объяснял толпе ситуацию в ДССМ, и учитывая уклон его речей нетрудно было догадаться, что жрец был одним из мятежников. Однако, довольно быстро обычная пропагандистская речь переросла в проповедь. Жрец назвал всё происходящее “Священной войной”, призывал убивать лоялистов как “Приспешников тёмных сил”, а провалы в войне характеризовал как “Последнее испытание”. С каждым словом этого мракобеса внутри Влада всё сильнее разгоралась злоба. Не столько к самому проповеднику, которому было место либо в психбольнице, либо в биореакторе, сколько к толпе – почему они слушают этого безумца, несущего антинаучную ересь, почему не скинут его с этого пьедестала, или хотя бы не разойдутся по домам? Ответ был прост – их не согнали сюда силой, и они вовсе не считали эти рассказы бредом – они были фанатиками, людьми, далеко оторванными от реальности, и свято верящими во всё, что рассказывает им этот человек.
Тем временем жрец продолжал свою проповедь, на этот раз говоря о некоем “Спасителе” и “Священном ритуале”, и вот тут-то и началось самое интересное.
Жрец подошёл к столу, и из толпы к нему вышел Шелби Ансер – один из лидеров и генералов восстания, стоявший у самых его истоков. С его мнением считалась вся верхушка мятежа.
– Скажи Ансер, верен ли ты законам господа нашего? – спросил Жрец.
– Верен отец.
– Готов ли ты вести последователей его на поле битвы с еретиками?
– Готов отец.
– Готов ли ты пожертвовать собственной жизнью, если это потребуется для победы?
– Готов отец.
– Будешь ли ты искоренять ересь любыми методами, карая любых безбожников без жалости и сострадания, невзирая на то, держали ли они в руках оружие?
– Да, я готов сделать это отец.
– Когда священная война завершится, построишь ли ты на развалинах греховного содома царство божие?
– Построю отец.
– В таком случае начнём же ритуал!
В ту же секунду ворота храма раскрылись, и двое солдат всё в том же белом камуфляже затащили внутрь человека. Выглядела жертва плохо, в его оборванной одежде с трудом угадывалась полицейская форма ДССМ, внешне он выглядел так будто не ел уже месяц, при этом получая регулярные избиения. Он даже не пытался сопротивляться, было видно, что у него просто не оставалось на это сил. Солдаты затащили его на стол, Жрец вытащил кинжал из ножен, занёс над жертвой, и…
Голограмма сменилась, вновь показывая Двенадцатого.
– На