Сердце Неи. Натаниэль
упорно не желали прекращать свой поток, а руки сами раз за разом с усердием вытирали губы, словно таким образом можно было смыть с себя то ужасное прикосновение правителя.
Катю скоро должна была привести Марьяна в нашу новую комнату. Немного успокоившись, я потянулась к ручке спасительной для меня двери, но потом опять вспомнила тот ужасный поцелуй и расплакалась вновь. Прерывисто дыша, я опустилась вдоль стены у двери, обняла колени руками и, спрятав в них голову, зарыдала в голос.
Сквозь собственные всхлипы были слышны и мои бессмысленные слова мольбы.
– Мама, мамочка, папа, браатик, кто-нибудь, пожалуйста, пусть этот кошмар закончится! Я больше не могу. Я правда больше так НЕ МОГУ! Ну почему я? За что?! Я в жизни не причинила никому зла, жила самой простой обычной жизнью, у меня есть хорошая стабильная работа, любящая семья, друзья, своя жизнь, в конце концов! Так для чего я попала сюда? Чтобы стать очередной игрушкой этого похотливого местного главаря?! Господи, пожалуйста, если ты есть, прошу, умоляю, ВЕРНИ МЕНЯ ДОМОЙ!!!
Я терпеливо ждала, сложив ладони в молитвенном жесте пред собой, но ничего ожидаемо не происходило.
Видимо, этот поцелуй стал последний каплей. Иррациональность происходящего и ежедневные попытки выжить были слишком тяжелой ношей для меня. Я никогда не была сильной. Я упустила руку на пол рядом с собой и нащупала маленький острый камушек. Будто в замедленной съемке я отстраненно наблюдала за тем, как одной рукой я крепко сжимаю готовый в любую минуту порвать мою тонкую кожу камень и подношу его к вене на другой руке. Всего одно движение, и всё закончится. Краткий миг боли и долгожданная свобода. Упасть в вечное небытие было так желанно.
«Я не выдержу больше. Я устала. Я не обязана никого спасать. Ничем жертвовать», – такие трусливые и бесстыдные мысли вихрем пронеслись в голове, а рука уже с силой прижимала острый край, касаясь гулко бьющейся вены на запястье.
– Ма? – вопросительный окрик моей племянницы рядом заставил меня вздрогнуть, а камень выпасть из моей руки.
Я перевела полу осмысленный взгляд на стоящую рядом Катю и приведшею ее Марьяну, которая с глазами полными грусти и понимания смотрела на меня. Я вдруг осознала, что она не стала бы меня останавливать. Она как никто другой знает, что такое жизнь в этом дворце и что каждый сам волен выбирать свою судьбу. Она слегка поклонилась мне и быстрым шагом ушла прочь.
– Ма? – более встревоженным голоском, теребя меня за руку, потребовала от меня ответа моя малышка.
Я рывком притянула ее к себе и зарылась лицом в ее волосы. От долгого сидения на холодном каменном полу в моих черных обрывках ткани и пережитого стресса меня заметно трясло.
– Прости, прости меня, мое солнышко! Прости меня! – целуя макушку моей крошки, без устали просила я у неё прощения, постепенно успокаиваясь.
Катя, не зная, что со мной, но на интуитивном уровне понимая, что произошло что-то плохое, с беспокойством смотрела на меня своими глубокими карими