Как спасти жизнь. Ева Картер
отключить эту штуку, иначе она просто продолжит посылать импульсы, возвращая меня к жизни.
Росситер вздыхает.
– Сынок, ты знаешь, с какой скоростью летит футбольный мяч? У Дэвида Херста четыре года назад – 114 миль в час. Это катапультировало бы твой чертов кардиостимулятор из грудной клетки, и он перелетел бы половину стадиона.
– Врачи должны были сказать тебе, Джоэл, – вмешивается Коули.
Я чувствую, как внутри меня нарастает что-то горячее, как лава. Ярость.
Ярость от того, что́ они сказали; ярость из-за решения, принятого без меня; ярость от всего, что случилось со мной.
– Нет. Я бы не согласился на операцию, если бы они это сделали.
– Вероятно, ты забыл, – добавляет Коули. – Твой отец сказал нам, что порой твоей памяти нужна помощь.
Мне хочется разорвать швы и выдернуть гребаный ИКД, чтобы показать им, что я готов на все ради своего шанса.
Росситер натягивает кожаные перчатки, дурацкие, с дырками сверху, как будто он так напрягается, когда водит машину, что у него потеют руки.
– Джоэл, я так же разочарован, как и ты. Ты был одним из самых талантливых игроков, которых я когда-либо встречал. Но выше нос, парень. Подумай немного о кампании. Не обязательно играть, чтобы сохранить футбол в своей жизни.
Я не двигаюсь, когда он уходит, и Коули следует за ним.
– Они никогда не говорили мне, клянусь, – обращаюсь я к Диане. – Мне никто не говорил.
Она пожимает плечами.
– Врачи никогда не говорили моей тете, что она умирает. Никто не хотел быть тем, кто произнесет это вслух.
Неужели я и впрямь единственный человек, который не понял? Моя жизнь действительно закончилась в 1999 году. Тим и Керри не имели права вмешиваться, они должны были дать мне умереть, вместо того чтобы колотить по мне! А еще хуже, что…
Керри настояла на том, чтобы я согласился на ИКД. Конечно, она не могла не понимать, что жизнь без футбола станет похожа на смерть. С таким же успехом я мог бы быть призраком.
Они должны позвонить моему отцу, потому что он собирался забирать меня. Я не могу смотреть на Коули. Вернувшись домой, я испытываю только одно желание – спрятаться подальше. Я даже не иду в домик, а отправляюсь в свою старую спальню, на стене которой развешаны мои плакаты и подписанные программки.
Приходит Керри, и я прошу папу, чтобы он ее не впускал.
– Скажи, что я устал и позвоню ей утром.
Я слышу, как они стоят на пороге: она что-то возражает, он повторяет одни и те же реплики тоном, которым разговаривает по телефону с подружками, которые ему надоели.
Когда он наконец закрывает дверь, это выглядит так, будто она захлопывается перед единственным человеком, которого я действительно люблю.
31 мая 2000 года
17. Керри
Я возвращаюсь домой, но не могу уснуть.
Все кончено.
Но так не должно быть! Потому что это означало бы конец света.
Мое тело пульсирует