Собрание произведений. Т. II. Проза. Анри Волохонский
задумчивая немолодая женщина, смиренно стаскивала с тел голубенькие рубашки, чтобы постирать тут же около. Раздетые актеры и режиссеры столпились вокруг другого грузовика и по команде трясли его для натуральности. Это снимали эпизод погони перед падением в канал. Девица с бедрами до плеч отбивала кадры, а потная толпа хлопотливых развратников держала под локти оператора, который откинулся назад от тяжести оборудования, чтобы помочь ему направить глаз камеры прямо в кабину.
Тит выловил бутылку во второй раз, и мы вынуждены были сосредоточить на ней внимание. Оказалось, что Константин прав: это была самая настоящая пол-литра, темно-зеленая, грязноватая, что́ внутри – снаружи не разглядеть. Но жидкости в ней было не более чем наполовину, – как бы иначе могла она плавать, а не тонуть? Местный Переселенец сильно потряс ее возле уха. Там плескалось. Тогда он обратился к затычке.
Затычка снаружи была обвязана клочком полиэтилена, перехваченным аптечной резинкой, под нею – слой лейкопластыря, в свою очередь обволакивавший бинты, пропитанные застывшей гипсовой пастой, какую употребляют при переломах. Но медицинские изощрения лишь прикрывали отменный старинный кляп, который, собственно, и был затычкой. Тит осторожно вынул кляп, заглянул сверху внутрь, а затем поднес горло к носу.
– Хлороформ.
Решено было вылить хлороформ за борт. Булькая, жидкость с неприятным запахом лилась в тело канала. Но что-то внутри скоро помешало ей течь. Тит встряхнул бутылку и едва успел подхватить выпадавшие бумажонки, свернутые между собой в тесную трубочку размером с пробирку.
– … Su....ted by the Grant enti…d... – с трудом разбирал он полусмытую хлороформом фразу на внешнем листке.
– Можно сказать – дети капитана Гранта…
Тут он расхохотался и отдал нам распакованный текст.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ИСТОРИЯ ОДНОЙ ПТИЦЫ
Удод: Вот сова.
Эвельпид: Сова? Пустое! Сов
возить в Афины – вздор!
Позднее, когда, проделав длинный кружной путь по каналу Волго-Балт через Кубенское озеро с заходом на остров Спас-Каменный, мы вернулись в бывший северный центр и, пришвартовавшись между сфинксами у Академии Художеств и химерами у Пединститута, вновь ощутили под ногами забытую твердую почву, приключение с бутылкой почти полностью стерлось из моей памяти. Кое-что пришлось собирать по личным свидетельствам родни, кое-что могли бы рассказать сами участники, то есть Холмский, Кахишев и другие, но налетевшая ватага неведомо откуда взявшихся хромых затеяла отбирать у нас форштевень с носовым брусом и шуметь, что зачем мы использовали скульптуру наподобие ростр, чтобы произносить с нее неправедные речи, тогда как задача наша, по их мнению, была, чтобы ее только сторожить, а не плавать с нею по каналу Волго-Балт с заходом на остров Спас-Каменный, расположенный вдали от нужной трассы. Мы оправдывались наперебой, что, во-первых, он сам спустил ногу,