НА ИЗЛЕТЕ, или В брызгах космической струи. Анатолий Зарецкий
Пусть лучше думают, что действительно выпил с кем-то из друзей. Вряд ли поймут, если расскажу, что целый день пробыл на кладбище у могилы Людочки… И промок под проливным дождичком, и высох под теплым солнышком… И за целый день ни крошки, ни капельки во рту… А когда домой пришел, тут же лег и уснул. Слишком переволновался в тот нелегкий день, да и не хотелось, чтобы расспрашивали. Никого не видел с утра, никого не захотел видеть и вечером. Весь день посвятил самому дорогому человеку – моей любимой Людочке…
Едва выпили по первой, заглянул младший брат Володя. От выпивки отказался, но вскоре, к моему ужасу некурящего, обнаружил, что в небольшой комнатушке курят уже трое. Какой кошмар! Выставил всех из помещения, открыл занавески и форточку. Не знаю и не хочу знать ваших порядков. Душегубка, а ни комната. При ярком свете дня обнаружил, что белые тюлевые занавески пожелтели от никотина. Ну и ну!
Заправив по армейской привычке кровать, пошел умыться. Боже мой! Из двери кухни в коридор валили густые клубы табачного дыма. Оказалось, вся троица уже обкуривала там бедную маму и, как оказалось, не только ее. И на кухне все светлые занавески тоже пропитаны никотином. Сколько же лошадок накрылось бы от таких доз, а этим все нипочем. Тут же выгнал бестолковую троицу за двери, на лестничную клетку. Поворчали, но гостя послушались.
На кухне мама готовила завтрак, а Тамара, жена Сашки, в такой жуткой атмосфере кормила годовалого племянника Сережу. Не обращая внимания на всеобщее возмущение, я и здесь открыл весь набор занавесок и форточку. Понятно теперь, почему мама постоянно кашляет. Типичный пассивный курильщик. Скоро и Тамара закашляет, а там и Сережа, как и его непутевый отец, лет с семи задымит вместе с мужским коллективом.
Умывшись, прошел в «большую» комнату. Там уже накрывали стол. Ну и квартирка… Называется, улучшили жилищные условия. Старая квартира на втором этаже нашего двухэтажного домика дореволюционной постройки, и та была больше, да и гораздо удобней, хотя и без туалета и, разумеется, без ванной.
Собственно, квартиры там, как таковой не было. Когда нас переселили из лагеря военнопленных, отцу выделили ее как комнату в коммуналке. Просторная, с высокими потолками, она размахнулась на 35 квадратных метров. Ее перегородили деревянной перегородкой, получив две комнатушки и небольшой уголок у печки. Был еще и чуланчик – типичная девятиметровка, но без окон.
Топили в основном углем. Запасы дров и угля хранили в сарайчике, расположенном во дворе. Во дворе размещались и «удобства» – в большом кирпичном сарае. В детстве поход в туалет был для нас, детей, пыткой. Причем не только зимой, но и летом. Там жили гигантские крысы, которые никого и ничего не боялись. Они копошились в громадной куче бытовых отходов, которые сносили жители близлежащих домиков. Поговаривали, что крысы нападали на детей. Так ли это, не знаю, но без палки мы, дети, да и женщины тоже, в туалет не входили. Дежурная палка всегда стояла у входа.
Воду