Ловцы книг. Волна вероятности. Макс Фрай
образованную и умелую, чтобы не надо было ее учить, с полезной волшебной профессией, чтобы помогала совершать невозможное, и постоянным местом жительства где-нибудь в потусторонней реальности, чтобы не отвлекала от вечеринок с друзьями и других важных дел.
Однако никаких дочек Ший Корай Аранах себе не придумывал. Даже не ставил вопрос таким образом. Какие дети, куда мне, зачем?! Просто он не одну сотню лет сокрушался, что в Лейне до сих пор нет эффективной службы спасения для Ловцов и других мастеров Перехода, которые иногда пропадают без вести в потусторонних реальностях. Особо везучие спустя много лет возвращаются, и, судя по их рассказам, это так себе приключение – застрять в чужом мире, утратив память и представление о себе. И просто лишиться силы слова – тоже не сахар, особенно когда имеешь дело с недружелюбными цивилизациями типа ТХ. В старые времена такое случалось достаточно часто даже с опытными путешественниками (никогда не знаешь заранее, как чужие зелья, звуки и запахи подействуют на твой организм). Мастера Перемещений только разводили руками: ничего не попишешь, естественный риск. Нынешние Ловцы книг получают отличную подготовку, которая укрепляет память, стабилизирует психику и тренирует самоконтроль, но стопроцентной гарантии она все равно не дает. И общий хор адрэле Большого Издательского совета далеко не всегда способен помочь. Ший Корай Аранаху это очень не нравилось, хотя, по идее, дела Ловцов напрямую его не касаются. Впрочем, сам Ший Корай Аранах считает, что его напрямую касается все на свете, включая проблемы, о которых он пока не узнал.
Но о пропавших без вести Ший Корай Аранах, естественно, знает. Еще бы ему не знать. У него когда-то в потусторонней реальности ближайший друг юности с концами пропал. Туро Шаруми Кота, опытный и удачливый (до того эпизода) Ловец. Все адрэле из Большого Издательского совета сходились на том, что пропавший жив и даже условно в порядке, хотя вряд ли в здравом уме. Но вернуть его не удавалось, хотя коллеги по ТХ-17 (цивилизация похожа на нашу, чуть более технологически продвинутая и менее агрессивная, но тоже не сахар) там все перевернули вверх дном. Тем временем дома куча народу порознь и хором безуспешно пыталась сказать: «Туро Шаруми Кота скоро вернется в Лейн». Ни разу не получилось. И даже просто «вернется», без «скоро» – не вышло ни у кого. Ший Корай Аранах сам не смог, хотя очень старался. Однажды колоссальным усилием воли все-таки заставил себя, но на середине слова «вернется» грохнулся в обморок; врачи говорили, чудом остался жив. Это с тех пор у него такая темная кожа, словно с утра до ночи на пляже валяется – на самом деле не загорелая, а слегка опаленная внутренним смертным огнем.
Туро Шаруми Кота домой не вернулся, а спустя сорок с чем-то лет стало невозможно говорить (и даже думать), что он еще жив. Где и кем он потом родился, до сих пор неизвестно; вполне возможно, и в Лейне, просто очень мало кто, вырастая, помнит свою прошлую жизнь.
Для Ший Корай Аранаха это было не просто горе потери, которое рано или поздно приходится пережить