Театр полутеней. Александр Непоседа
и рассеянно, невпопад улыбаясь – на пике своей бесталанности. Фотографии его не в цене. Слишком неприятно, вглядываясь в них, вспомнить блеклого, кричащего мужчину, в изношенных ботинках, в несвежей рубашке, с тонкими рыжими волосами на бледных запястьях.
Да и дело совсем не в этом. После свадьбы – жизнь начинается.
Дождь
Утро. Дождливое, тёплое, напоенное запахом молодой листвы и мокрого асфальта. Пронизанное насквозь грохотом и шелестом капель по крышам домов, по многочисленным зонтам прохожих, с весёлым журчанием струй из водостоков, юрких ручейков. Облака так низки, тяжелы влагой, что с трудом переваливаются через кровли многоэтажек. Всё мокро, блестяще, с радостным ощущением новизны после долгого и холодного апреля.
Вспыхнул красный сигнал светофора. Мимо замерших автомобилей по пешеходному переходу хлынул спешащий поток, дробясь отражениями в мелких лужах; куртки, плащи, зонты, торопливый шаг. На противоположной стороне улицы, напротив Драмтеатра выпорхнула из тесноты маршрутки девушка. Лёгкое пальто, голова раскрыта, волосы волною стекают к плечам, туфли на высоком каблучке на стройных ногах.
Какая – то хрупкая и трогательная в этой хрупкости. Зонтика у неё не было, и она стремительно побежала вдоль здания театра. Зажегся зелёный, я повернул вслед за ней, понимая, что укрыться от дождя незнакомке не удастся – театр в это время ешё закрыт, а площадь перед ним омывается с неба; и деревья, и лужайки, и скамейки, и дорожки со сверкающей красной плиткой.
Поравнявшись, остановил машину, отворив переднюю дверь.
– Садитесь, прошу вас, иначе совсем промокнете!
Она быстро взглянула на меня, чуть склонив голову.
– Спасибо!
Подобрав намокшие полы пальто, опустилась на сиденье, осторожно прикрыв за собой.
– Скажите, куда вам? Я отвезу.
– А у вас есть время? Дайте мне подумать.
Вынув носовой платок из сумочки, промокнула щёки и лоб – движением к вискам.
На волосах блестят дождинки. По-весеннему возбуждена. Красива и молода.
Запах женщины.
Стучали капли по капоту и крыше, струйками стекали по лобовому стеклу, дождь становился сильней. В девичьих глазах, с той изумительной азиатской раскосинкой и долгими ресницами, замирала тревога. И я терпеливо ждал.
– Какой негодяй!
Воскликнула она, сжимая кулачки. Повернувшись ко мне, прошептала.
– Можно попросить вас?
– В разумных пределах, конечно.
– Нужно вернуть мой зонтик.
– И где же он? Что-то случилось с вами сегодня утром?
– Вы понимаете, я хотела снять жильё, позвонила вчера вечером по объявлению, а сегодня отправилась по адресу. Мне всё понравилось, и светлая комната, и большая просторная кухня-столовая, и чистота. Хозяин долго наблюдал за мной, а перед моим уходом вдруг сказал, что у него одно только условие – приходить ко мне ночью, иногда.
Она