Как стать богом. Михаил Востриков
которого сердце как метроном. Никак не объяснить. Да и незачем».
– Как будто жизнь уходит через плечи! – говорит он медленно.
И тут же сам себе удивляется. Не хотел ведь говорить, а все-таки сказал. И совершенно напрасно разумеется.
– Это что – цитата? – осведомляется Работодатель.
– Нет. Это такое ощущение.
– Только не надо наводить хренотень на плетень!
– Да шел бы ты!
– Не крал у него никто этой марки, – вдруг меняет тему Работодатель.
– То есть?
Работодатель заканчивает со своим чаем, откидывается на спинку дивана, переплетает голенастые ноги диковинным джинсовым винтом и занимается «Ронсоном» с сигареткой – аккуратно закуривает, пускает два аккуратных колечка в потолок и смотрит на Юрия прищурившись:
– Ты главное не углубляйся, – советует он проникновенно, – Зачем это тебе? При твоих-то моральных принципах?
«Вот, уж, точно говорят, – думает Работодатель, – Простота хуже воровства… Чудной парень. Другой бы с этим его уменьем отличать ложь уже огромное состояние бы себе сколотил. Мне бы такое. А этот? Сколько я его знаю даже машину не купил, так и ходит пешком».
«Мои моральные принципы, – думает Юрий, – О, Боже! «Не бери чужого и не слово говори ложно». А в остальном: «перекурим – тачку смажем, тачку смажем – перекурим». Роскошная нравственная палитра, снежные вершины морали».
– Перекурим – тачку смажем, – говорит он вслух, – Тачку смажем перекурим.
– Воистину так! – восклицает Работодатель и словно спохватившись принимается затаптывать окурок в пепельнице, – Поехали! Нам еще пилить и пилить – сорок пять кэмэ по слякоти. Собирай писалку. Да пошевеливайся, я уже одет как видишь.
– Секретку или обычную? – спрашивает Юрий.
– Бери обе. На всякий случай. Обе пригодятся.
– Слушаюсь, командир, – говорит Юрий и принимается собирать регистрирующую аппаратуру.
В машине Юрий налаживается подремать. Расслабляется пристроив голову в щели между спинкой и стенкой, закрывает глаза и пытается думать о приятном. Как он идет в подвальчик «24 часа» и накупает там вкуснятинки для себя и Жанки: карбоната, семги, осетринки горячего копчения, французкий батон, маслица «фермерского», «икорки, понимаю-с». И бутылочку «Бефитера", и швепс-тоник, разумеется.
– И где это всё будет у нас происходить? – спрашивает Юрий.
– В населенном пункте Мотовилово.
– О, Мотовилово! Пуп земли русской.
– Нет, браток, – возражает Работодатель, – Пуп земли это Большое Мотовилово, а мы с тобой едем в Малое.
– А кто он такой этот твой Галошин? – спрашивает Юрий не раскрывая глаз.
– Не Галошин, – говорит Работодатель наставительно, – и не Калошин, а Колошин. От слова «колоситься». «Раннее колошение хлебов». Он секретоноситель.
– То есть?
– То есть лицо, которому известны сведения оставляющие государственную тайну.
Услышав это Юрий тревожится и раскрывает глаза:
– Еще