Распутица. Владимир Аполлонович Владыкин
что он работал на молокозаводе, откуда тащил это проклятое масло.
– Вот что, Валька, ты меня под монастырь не подводи своими дурацкими выкидонами, – заговорил грубо Семён. – Эти бабы завистливые, любая из них капнет в милицию на меня и не поморщится, такой вы паскудный народ, бабы! – отчаянно, злостно проговорил он.
– Ох, да нужен ты им больно! Они сами побольше тебя несут: одна из магазина, другая на складе работает, что же, они не воруют? – возразила Валентина. – И куда, по-твоему, я должна носить продавать, на рынок? А там вот скорее заинтересуются, где я беру масло. Там переодетые в гражданку обэхээсники шныряют по торговым рядам. Мои бывшие с кондитерки всё знают, вот уж кто наживается…
– Вот что я предлагаю: подключи к делу Юльку. Она, как я вижу, поумнела уже, разобралась в жизни, вот этой стрункой она мне уже нравится, а то честной собралась прожить, дураки одни и живут! Власти сами приучают тащить, надо платить хорошо, чувство хозяина воспитывать, а то развели принудительный коллективизм…
– Да, да у неё Коля из части что хочешь приносит – полный холодильник говяжьей тушёнки и сливочного масла тоже завались…
– И что, она уже подторговывает этим добром? – не без зависти поинтересовался Семён и при этом его серые глаза живо блеснули, но он притупил взгляд.
– Я не спрашивала, Сёма. Да какая тебе разница! Нет, я думаю, ей некогда, она и не барахольщица и не торговка. Это её кто-то попросил…
– Ну и ты попроси. Пусть втягивается как надо в работу, привыкнет, привьётся живчик наживы, и тогда сама не бросит.
– Ой, а в кафе, думаешь, своего масла нет?
– Пускай тогда в своём околотке предлагает и своё и наше, – настаивал Семён.
– Ты боишься, что я тебя подведу под монастырь, а ты не боишься, что Юлю подведёшь? – уставилась проясненно жена.
– Чего ты заладила? Может, она что-нибудь умнее тебя придумает…
– Ох, Сёма, не нравится мне ни её затея, ни твоя…
– Это не моя выдумка, так сама жизнь подсказывает. Тебе нечего это объяснять. Зайди к сестрице, пригласи, дескать, работа есть. Я сам с ней поговорю, да, пусть придёт…
Валентину не нужно было толкать в спину, она в тот же день исполнила просьбу мужа и объяснила Юле суть дела.
– И он мне доверит? – спросила она, не веря, что Семён сам хочет попросить её поучаствовать в спекуляции сливочным маслом.
– Конечно, он не предлагал пока, пристал ко мне: зайди да зайди! А ты тушёнку продаёшь? Не дашь ли мне и Светке хотя бы по паре банок?
– Приди, так и дам! Мне не жалко. Коле, я может, поостерегусь сказать до тех пор, пока он сам не спросит.
– Нет, дорогуша, объясни ему всё, как есть! Что же ты, мужу не доверяешь? – хихикнула Валентина подобострастно.
– Он не говорил мне, что надо загнать военный паёк.
– А ты бы сама догадалась, может, он от тебя ждёт, когда ты сама проявишь деловую