.
если бы мы предложили кому спиритизмом заняться, понятно? – тоном учителя заявил Алёша.
– А чем же вы тогда в гимназии по вечерам перед сном занимаетесь, когда особенно скучно? – не унималась Саша.
– Книги читаем, письма домой пишем, разговариваем, – ответил Сергей, и щёки его почему-то зардели, а непрошеная улыбка исказила юношеское лицо. В ту же секунду он упёрся подбородком в воротничок домашней рубашки и затрясся от беззвучного смеха.
– Серёжа, не подавись, – не строго сказала мама. – Ну, что смешного ты подумал?
– Мамочка, не обращай на него внимания. Это он так… Что-то вспомнил своё.
– И какие же это вы книги на ночь читаете в своей гимназии? – продолжала язвительно Саша.
Тут Сергей не выдержал: выскочил из-за стола и помчался в детскую, где рухнул на диван. Согнувшись пополам, он теперь дал волю своему смеху. Через секунду на пороге детской появился Алёша.
– Серый, ты чего, с ума сошёл? Что с тобой?
– Я вспомнил, Лёш, Митькину историю про его деревенскую кузину, в которую он влюбился летом, залез к ней ночью через окошко, и они там целовались на печке до первых петухов. Вот умора! А потом он ей письма писал, а она ему отвечала.
– И что же, он вам эти письма показывал?
– Да! И мы давились от смеха под одеялами!
– Ну, Митька, ну, балбес! Я с ним поговорю, когда занятия начнутся. Пойдём-ка к столу.
– Нет, ты не понимаешь: никакой кузины не было. Это он всё сочинил, и письма сам себе писал левой рукой, чтобы мы поверили, что это другой человек пишет, а не он. Ты только представь, как он пишет сам себе: «Здравствуйте, милый Дмитрий! Всё никак не могу забыть нашу печку. Вы были такой дусей!..»
Теперь и Алексей не выдержал, схватившись за живот обеими руками…
Саша и мама оставались за столом.
– Мама, почему они ржут как лошади? – спросила Саша. – Они прочли какую-то смешную книгу?
– Вероятно, – ответила мама. – Сейчас отсмеются и продолжим обед… А знаешь, Саш, я должна сделать тебе одно признание. Ты же помнишь, что я обучалась в Екатерининском институте…
– Помню, помню, мамочка, что ты у нас была благородной девицей.
– К счастью, это в прошлом. Я без радости оглядываюсь на те шесть лет. А как даму нашу классную вспоминаю – кулаки сжимаются до сих пор. Сколько мы от неё натерпелись! Мы её звали Удавкой… Нельзя так с детьми было!.. Но родители меня забирать не хотели раньше срока: мама была уверена, что без институтского образования барышня будет несчастна, а домашнее, по её мнению, было дорого… Если бы ты знала, Шура, как многим девочкам у нас в Институте было трудно прижиться! Но я о другом сейчас.
Однажды я не поехала домой на зимние каникулы. Мама не забрала меня: они с отцом пытались уладить какие-то важные семейные дела. Так вот, нас оставалось во всём здании совсем мало девочек и было очень скучно, все слонялись без дела, буквально вытирая своими платьями стены. Кто-то из нас, а дело было уже в выпускном классе, предложил провести этот