Отчаянные. Сводные. Елена Сергеева
секунд друг молчит, а после изрекает:
– Я вообще не понял, как так.
– Дём, я потом расскажу. Я в каршеринге.
– В чем?
– Блин, не тупи, машины такие в аренду. Приложение скачиваешь…
– Да я знаю, что это, – перебивает парень. – Где батин танк с шофером? Че не такси?
Мнусь, не желая рассказывать то, что я еще сам не проанализировал, тем более так не видя друга.
– Все расскажу, потом.
– Ладно, давай. С тебя подробности, – невесело выдает он и разъединяется.
Доезжаю до Жуковки, бросаю машину возле пункта охраны и усмехаюсь, что бедолаге придется долго здесь стоять. У нас подобные тачки не в почете.
Подхожу к шлагбауму, чтобы войти на территорию поселка. Охранники смотрят косо и сразу спрашивают: «кто? к кому? куда?» и только узнав, пропускают. У нас здесь пешими даже обслуга не передвигается.
Иду по дороге не спеша, наслаждаясь звездами, тишиной, улыбаясь до ушей и переваривая сегодняшний вечер.
Багира чуть не сбивает с ног, едва я вхожу во двор, и ластится, одновременно поднимая пыль хвостом. Треплю ее за загривок и даже позволяю испачкать брюки и обслюнявить лицо. Тоже соскучился. Она из немногочисленного списка «девочек», которая любит именно меня.
Поднимаюсь, оставляю овчарку на улице и, резво взобравшись на крыльцо, открываю дверь дворца всемогущего и успешного Владислава Везучего.
Не успеваю скинуть найки, как из гостиной царственной походкой, цокая каблуками по мраморному полу, выплывает мама.
– Сыночек! – издает она нежно и осекается, смотря на грязные джинсы. – Ты…
– Ма, все норм. Это Багира.
Хмурится. Для нее подобное не оправдание. Маман не любит никого, кто портит одежду и вещи.
Подойдя ближе, она не обнимает, а вытягивает шею и оставляет красные следы на щеках от своей помады, не прикасаясь ко мне другими частями тела. Ну да, домашнее платье за сотку деревянных, наверное, стоит беречь.
– Как ты?
Губы сами самое кривятся.
– А ты будто не в курсе. Я ныл каждую неделю и просил досрочного освобождения.
– Ты же знаешь папу! Он считает, что ему это будет полезно для выборов. Электорат любит, когда отпрыски проводят лето не за границей, а в России, еще и с пользой. Надо быть ближе к народу.
Морщусь.
– Ага, ему полезно, а я – отдувайся. Что-то никто, кроме меня, ближе к народу не «отдыхал»!
Она прикладывает палец к губам.
– Не смей ничего подобного сказать ему.
Ну как же, у моего отца есть всего два мнения: одно его, другое неправильное, и из-за этого мы часто устраиваем нешуточные дебаты.
Понимая, что разговор начал утомлять, я кидаю:
– Я пойду. Устал.
Мать царственно кивает головой, и я взбираюсь по правой лестнице-подкове на второй этаж. Но не успеваю дойти до своей комнаты, как на меня несется Яра. Раскрываю мелкой объятья, и она прыгает на шею, вовсе не заботясь, что испачкается.
– Слав! – верещит она и прижимается щекой к моей.
Кружу ее,