Несколько простых правил. Константин Похил
подошла сзади, обняла мужа, поцеловала в затылок и нежно сказала:
– Да, вы с Николаевичем стоите друг друга – два сапога пара: оба отмороженные!..
Время стояния в утренних московских пробках Леша использовал с максимальной пользой. Он прослушал выпуск новостей, чтобы сориентироваться, что происходит в мире, а затем стал мысленно раскладывать в голове по полочкам утренний разговор. В чем скрытый смысл слов, сказанных женой?
Алексею не пришлось долго задумываться. «Сынок!» – с тоской пронеслось по Лешиному сознанию. Ни одному родителю на свете не хватит слов, чтобы выразить страдания от потери ребенка. И неправду говорят, что со временем боль притупляется. По крайней мере, Лешина душа кровоточила так же, как и в первую минуту, когда он узнал, что Миши больше нет. Конечно, постепенно человек свыкается с утратой, но боль по-прежнему остра своей безысходностью.
После смерти сына Лешу не просто надломило. Появилось ощущение, что и его жизнь закончилась. Нет сына – нет радости, а если нет радости, зачем держаться за бессмысленное существование! Он пробовал пить, но, сколько бы алкоголя ни вливалось в его кровь, тоска и отчаяние не уходили.
В те страшные дни Леша стал настоящим «овощем»: на работу ходил по привычке, сидел там за столом и безучастно глядел в одну точку. Все вечера проводил за бутылкой. Александра не ругала мужа. Может быть, она понимала, что Алексей ищет в водке спасение от мучительных мыслей.
Подвижки в жизни Скорика произошли с появлением в ней Вараксина. Тот добился, чтобы Алекся перевели в службу, и его жизнь с тех пор поделилась на «до» и «после» «штрафбата». Сначала перевод ничего не поменял. Скорик продолжал топить тоску в водке. На работу приходил с желанием поскорей опохмелиться, домой спешил, мечтая о бутылке «беленькой».
Однажды в обеденный перерыв Леша выскочил в город, забежал в ближайшее кафе и опрокинул «боевых» сто граммов. Не успела жгучая жидкость добраться до желудка, как он почувствовал на себе пристальный взгляд Вараксина, обедавшего за соседним столиком. Леша подошел к Вараксину, бормоча со смущенным лицом: «Павел Николаевич, пришлось принять немного, зуб болит». Начальник молча посмотрел на него и сказал, что ждет его у себя через час.
Алексей пришел хмурый, ожидая нагоняя, готовый к увольнению. Но Вараксин усадил его напротив себя и тихим голосом заговорил. Те слова Леша запомнил на всю жизнь: «Если ты хочешь страдать и жалеть себя, я хоть завтра переведу тебя в хозяйственный отдел. Будешь отвечать за швабры и мыло, и попивать в свое удовольствие. Через год никто не вспомнит классного опера Скорика. Но все будут знать алкоголика из «хозо», который жрет водку в своей кладовке, и от которого несет за версту, как от бомжа. Жена от тебя уйдет. Ты никогда не увидишь, как засмеется твой будущий ребенок, никогда не услышишь и не узнаешь, какое первое слово он произнесет. И в школу ты его не поведешь, потому, что будешь в это время валяться под забором в своей собственной блевотине. Выбирай, капитан, с кем ты – со мной и своей семьей или один на один с бутылкой!»
Слова Вараксина словно пробудили Алексея от кошмарного