Финансист. Титан. Стоик. Теодор Драйзер
Утверждалось, что улицы – ценное общественное достояние, поэтому компании должны платить дорожный налог в тысячу долларов за милю. Но каким-то образом удавалось получать безвозмездные ссуды, и люди, прознавшие о прибылях от линии Пятой и Шестой улиц, были готовы вкладывать деньги. Каупервуд был одним из них, и когда проектировалась линия Второй и Третьей улиц, он вложился в нее, а также в линию вокруг Уолнат-стрит и Честнат-стрит. У него появились смутные мечты о том, что однажды он сам будет управлять конной линией, но пока что не представлял, как этого можно добиться, ибо на его собственный бизнес еще не пролился золотой дождь.
Посреди этих забот он женился на миссис Сэмпл. Свадьба была скромной, поскольку он не хотел шумихи, а его невеста нервничала и опасалась общественного мнения. Родственники не вполне одобряли их бракосочетание. Родители считали невесту слишком старой и полагали, что Фрэнк с его блестящими перспективами мог бы найти лучшую партию. Сестра Анна считала миссис Сэмпл расчетливой приживалкой, но, разумеется, это было неправдой. Братья Джозеф и Эдвард живо интересовались этим событием, но толком не понимали, какого мнения держаться, ибо миссис Сэмпл обладала кое-каким состоянием и казалась им хорошенькой.
Стоял теплый октябрьский день, когда Каупервуд и Лилиан подошли к алтарю Первой пресвитерианской церкви на Кэллоухилл-стрит. Фрэнк был доволен тем, как изысканно выглядела его невеста в кремовом кружевном платье с длинной фатой – этот шедевр стоил месяцев труда. На свадьбе присутствовали его родители, миссис Сенека Дэвис, семья Уигган, братья и сестры и некоторые друзья. Он не был особенно доволен, но так хотела Лилиан. Он стоял, прямой и собранный, в черном сюртуке, надетом для свадебной церемонии по желанию невесты, но потом переоделся в элегантный деловой костюм. Он привел в порядок свои дела перед двухнедельным путешествием в Нью-Йорк и Бостон. Во второй половине дня они сели на поезд до Нью-Йорка, который шел пять часов. Когда они наконец остались наедине в Астор-Хаусе после нескольких часов притворства и наигранного безразличия, он заключил ее в объятия.
– Как восхитительно, что ты теперь моя! – воскликнул он.
Она откликнулась на его пылкость робкой улыбкой, соблазнительностью которой он восхищался, теперь в этой покорности сквозило желание, которое передавалось от него. Ему казалось, что он никогда не насытится ее прекрасным лицом, чудесными руками, ее нежным, податливым телом. Они были похожи на двух детей, когда ворковали и ласкались, катались по городу, ели и осматривали достопримечательности.
Каупервуду было любопытно посетить финансовые кварталы обоих городов. Нью-Йорк и Бостон привлекали его своим финансовым благополучием. Осматривая Нью-Йорк, он гадал, покинет ли он когда-нибудь Филадельфию. Он полагал, что будет там вполне счастлив вместе с Лилиан и, возможно, с выводком маленьких