Обнаженное море. Марк Довлатов
Нет уж. Давай, толкай сильней! Еще! Давай! Все! Выходи, а то люди увидят.
– Вот, так всегда. Теперь у тебя люди. А как тебе хотелось, так не было.
– Ты знаешь, я перед этим… ну, перед этим самым… совсем ни о ком не думаю, их как и нет.
– Ну мы-то – вот они.
– Да я вижу. Совсем не как у твоего Аполлона. Давай его сюда, я его потрогаю. Ух и упрямый. И все чего-то хочет. И все ему мало.
Белка вдруг отпрянула, резко нырнула, так что над водой сверкнули белые пятки. Через минуту она вынырнула, вокруг нее расходились пузырьки и белые сгустки, возвращающие в колыбель жизни частицу ее в виде дани.
– Ну как?
– Ну абалденно просто!
– Ты меня любишь?
– Я тебя все время люблю, Бельчонок. Даже когда сплю.
– Правда?
– Конечно.
Белка обняла его руками за шею и поцеловала в губы так, что у него захватило дух, он отпустил буек, и они вместе ушли под воду. Когда они вынырнули, Михаил уставился в глаза девушки – в них сиял такой свет, будто внутри у нее работал целый ядерный реактор. Вот повезло тебе, Дуридому, а. И за что.
Выходили они из воды, держась за руки, и Белка шла, гордо расправив плечи, хоть и поглядывая краем глаза по сторонам. Под зонтиком она улеглась на спину, вставила в уши наушники, надела темные очки и стала что-то подмурлыкивать, дирижируя пальцами ноги. Михаил улегся на правый бок на соседний лежак и закурил. Глаза его бродили по коже девушки, исследовали впадины и выпуклости, сигналы поступали в мозг, руки его непроизвольно подергивались. И когда же ты ее наешься. Что ж такое с тобой делается, чем она тебя так привлекает. Ну вот хоть сегодня: смотришь на нее с самого утра, уже два раза было, а руки сами тянутся. А разве это плохо. Да не плохо, понять хочется, чего еще от себя ждать. А вот ты и не знаешь, чего от нее ждать: когда она застесняется на ровном месте и закобенится, а когда утворит такое как сегодня. Прямо в Ницце, прямо посреди бела дня. Это тебя и заводит – неизвестность. Тайна. Ну какая такая тайна – в Белке. Простая рыжая девчонка. Ну, симпатичная, конечно. Наверно, есть. Непредсказуемость это и есть тайна. С ней все время – как в казино: ожидание, предвкушение. Ждешь красный – получаешь черный. И наоборот. То пан, то пропал.
– Белка, сгоришь вся, – Михаил понял, что девушка не слышит, взял крем от загара и поляпал ей на ноги, живот и грудь: она вскинулась, вынула наушники и сняла очки, – давай я тебя намажу. Он пересел на ее лежак и стал мерно размазывать крем, втирая его в кожу, лаская ее пальцами, подбираясь потихоньку к розовым торчащим соскам. Белка закинула руки за голову и смотрела ему прямо в глаза. Михаил осторожно поводил пальцами по бело-розовой коже грудей и прищемил соски, повертел их в разные стороны, будто заводил часы.
– Ууу… ну пусти, – Белка сдвинула бедра и стала медленно тереть их друг о друга, но руки не опускала, только живот ее непроизвольно выгнулся вверх. Михаил размазал крем сверху бедер и немного раздвинув, опустил пальцы на внутреннюю их сторону, где кожа была девственно нежной.
– Ты же хочешь, Бельчонок. Хочешь побыть