Врата войны. Роман Буревой
заглянул в первый попавшийся магазинчик. На витрину даже не посмотрел, наугад толкнул дверь, будто играл в рулетку. Оказалось – сувенирная лавка, здесь торговали серебром под старину. Цены невысокие, вещицы попадались красивые, сделанные с душой. Ланьер выбрал серебряный медальон с тончайшей гравировкой, в такой внутрь можно вставить голограмму Алены. Идущие за врата непременно берут с собой какой-нибудь особый амулет – иконку, ладанку, крестик, мешочек с прядью волос. Амулет полагалось спрятать под одежду и никому не показывать – только тогда он тебя оградит и защитит. Дикий мир – мир суеверий. Виктор не верил в талисманы, но медальон решил купить.
– Идете за врата? – спросил хозяин и подмигнул.
Достал из-под прилавка связку колокольчиков. Те мелодично зазвенели.
– Берите. Всего пять евродоллов.
– Зачем?
– Берите, месье. На той стороне узнаете, в чем тут толк.
Ланьер отрицательно покачал головой: ему показалось, что продавец над ним издевается.
Парижанин не стал настаивать, только сказал:
– Голограмму не вставляйте – распадется. Закажите в мастерской рядом миниатюру. Всего три евродолла, и час работы.
Виктор последовал совету – миниатюра получилась великолепной, Алена на ней – как живая. До назначенной встречи с Сашкой времени оставалось всего ничего, так что к деду на улицу Дантона он уже не успеет. Ну что ж, заедет после встречи.
Уличные кафе пустовали.
– Куда все подевались? – спросил Виктор, пожимая руку Вязькову. – Неужели подались за врата?
– Возможно. В конце концов, наш мир под колпаком ужасно скучен. – Вязьков вскинул руку с комбраслетом. – Коммик, который начинает тревожно пищать, стоит мне хотя бы разозлиться на кого-то – разве это не строгий ошейник?
– Скорее, намордник. Тревожную кнопку придумали злобные начальники. Мне довелось работать с одним типом. Он нарочно доводил своих сотрудников до белого каления, каждый день у кого-нибудь включалась тревожная кнопка.
– На него подали жалобу?
– Не успели. Шеф нарвался на совершенно непробиваемого типа. Парню все было абсолютно по фигу, он как будто спал на ходу, но при этом недурно работал. Особенно любил указывать начальству на ошибки. Тут недосмотрели, там не учли. Все это произносилось на одной ноте, сонным голосом. После разговора с ним начальник по три раза на дню взрывался петардой. Так что через два дня накопленная агрессия понизила порог запуска ниже допустимого, и нашего мучителя отправили на коррекцию психики.
– И кто был ваш герой? Ты? – засмеялся Вязьков.
– Нет! Ну что ты! Я на такое не способен. В те дни вместо того, чтобы ходить на работу, ходил на консультации. К счастью, корректор попался неглупый, мы с ней очень живо беседовали.
– Ах, это была она?
– Ну да. Жанна Орловская. Она выступала в моей программе: «Душевные надсмотрщики».
– Помню, помню.
Они заказали бутылку «Шардоне». Мимо кафе,