Все-все-все весёлые рассказы. Виктор Драгунский
по-прежнему. Только пусть я силачом буду. А пироги-то… Ведь ты их целый месяц есть будешь.
– Неделю. Эх, Морщинка – собачья начинка, соглашаться, что ли?
Серёжка вынул рубль и стал с искусственным равнодушием вертеть его в руках.
– Эх! – застонал Тарарыкин. – Пропадай моя славушка, до свиданья-с, моя силушка. Согласен.
И, размахнувшись, шлёпнул Серёжку ладонью по спине.
– Чего же ты дерёшься?
– Так ведь чудак же: это в последний раз. Потом уж ты меня колошматить будешь.
И, утешившись таким образом, Тарарыкин спрятал рубль в карман старых, запятнанных чернилами всех цветов, брюк…
Ликующе прозвенел звонок на большую перемену, и широкая волна серых гимназических курточек и фуражек вылилась на громадный гимназический двор. Поднялся визг, крики и весёлая суматоха.
Честный юноша Тарарыкин выбрал группу учеников побольше, приблизился с самым невинным лицом и стал любоваться на состязание Мухина и Сивачёва, ухитрившихся подбрасывать мяч ногами, без помощи рук.
– Попробуй, Тарарыкин, – предложил Сивачёв.
В это время юркий Серёжка Морщинкин пробрался между ног взрослых учеников, просунул свой нос вперёд и пропищал самым вызывающим образом:
– Куда этому Тарарышке прыгнуть – у него сейчас и ноги отвалятся.
– Ты-ы! – угрожающе зарычал Тарарыкин. – Знай, с кем говоришь! Котлету из тебя сделаю!
– Котлету! Ах ты, кухарка свинячья!
– Отойди лучше, Морщинка, – получишь по затылку!
– Очень я тебя боялся, – лихо захохотал Серёжка. – Попробуй-ка, тронь только!
– Да и трону, – проворчал Тарарыкин.
– А ну, тронь!
– А что ж ты думаешь – не трону?
Серёжка стал в боевую позу плечом к плечу с громадным Тарарыкиным и, задрав голову, сказал иронически:
– Тронь только – кто тебя у меня отнимать будет?
Кругом засмеялись.
– Ай да Морщинка! Смотри, Тарарыкин, не струсь!
– Ну, что ж ты, Тартарарыка, небось только на маленьких силач. До меня-то и дотронуться боишься.
– Я? Тебя? Боюсь? На ж тебе, получай!
Тарарыкин с силой размахнулся, но ударил по Серёжкиной груди так, что тот даже не пошатнулся.
– Съел?
– Это, брат, мне ничего, а вот ты попробуй!
Серёжка взмахнул маленьким кулачонком и – о чудо!
К ужасу и изумлению всех присутствующих, верзила Тарарыкин отлетел шагов на пять. Как всякий неопытный актёр, честный Тарарыкин «переиграл», но простодушная публика не заметила этого.
– Ого! Ай да Серёжка!
Тарарыкин с трудом встал, сделал преувеличенно страдальческое лицо и, держась за бок, захромал по направлению к Серёжке.
– А-а, так ты так-то!
– Да-с. Вот так! – нахально сказал Серёжка. – На-ка ещё, брат!
Вторым ударом он снова сбил хныкавшего Тарарыкина и, насев на него, принялся обрабатывать толстую Тарарыкинскую спину своими кулачонками.
Все