Гаффиниода. Георгий Викторович Протопопов
Значит, это подлинник. Но это как-то не похоже на Откада.
Я задумался.
– Что тут думать? – воскликнула Вера. – Откаду нужна наша помощь, и мы обязаны!
– Помочь, это даже не обсуждается! – воскликнула Люба.
– Что ж, кажется, планы меняются, – кивнул я. – Пора сворачивать лагерь. Жаль только, не довелось узнать, какую загадку скрывают эти руины. Но ничего. Одной загадкой больше, одной меньше. В жизни вообще мало что предсказуемо.
– Напрасно милых.
– Людей прогнали, – вздохнули сестры.
– Кто знает? – пожал я плечами. – Я же говорю, что иногда мы мало на что способны повлиять. Но кажется, там осталась какая-то бабушка. Возможно, она уже наготовила нам пирожков в дорогу. Элифалиэль, с капустой, как ты любишь!
– Погости мне! – откликнулся эльф.
– Одыбался? – спросил я.
Так и получилось, что наши «раскопки», если можно так выразиться, закончились ничем. По крайней мере, тогда мы думали так. А пока у нас появилась новая цель, и значит, нас ждало новое приключение.
Пусть говорит Подбодрилл:
Подбодрилл
Жизнь в горах сурова, но прекрасна. Познавший ее, ни на что другое уже не променяет ее вечный, незыблемый простор. Если же все-таки так случится, то в душе навсегда поселится тоска. С ней и придется жить.
Моя бабушка всю жизнь провела в горах. В ее случае, в горах – это буквально. Внутри.
Тоже, своего рода, тоска. Видеть горы – и не видеть горы.
По этому случаю вспоминаются следующие строки:
Безотраден и ужасен
Вид унылых подземелий,
Где скитается тоскливо
Заблудившийся философ,
Потерявший где-то факел
И оставшийся в потемках,
Пару раз всплакнувший горько,
Что теперь идет наощупь.
В тишине холодных сводов
Продвигается несмело
И руками робко шарит
По замшелым грубым стенам.
И слепой морозный ужас
Заковать его стремится,
Чтобы он остановился
И истерике предался.
Но философ твердо верит,
Что увидеть сможет небо.
И найти в надежде выход,
Продолжает там скитаться.
Бабушка, конечно, была знатная поэтесса. Увы.
Сам я в горах люблю именно ощущение простора, ледяных вершин, облаков под ногами. Правда, забираться так высоко – тоже не фонтан. Но и это однажды пришлось покинуть.
Подземелья не люблю.
Но сейчас не о них. Сейчас о том, как мы получили письмо.
Здесь тоже простор. Думаю, это слово уместно. Оттенок, правда, другой, оттенок – негативный. А если точнее – в цветах сепии.
Простор я люблю. Но не в данном случае.
Голая, абсолютно голая пустыня от горизонта до горизонта. Песок скрипит на зубах. Солнце шпарит вовсю. Сухо и жарко. Словно смотришь на все через желтый фильтр.
Зато простор, мать его.
Приложив руку козырьком ко лбу, смотрю