Ключ Сары. Cосед (сборник). Татьяна де Ронэ
что твой дорогой супруг, как и большинство французских буржуа, благовоспитанных и удачливых джентльменов, предпочитает женщин гомосексуалистам, cocotte, милая моя!» Я буквально слышала томный голос своей подруги Изабеллы, ее озорной и лукавый смешок. Да, она была права. Бертран явно и безусловно отдавал предпочтение женщинам. Бабник, короче говоря, как назвала бы его Чарла.
Эрве и Кристоф по-прежнему обитали там же, где и я жила с ними раньше. Если не считать того, что моя крошечная спаленка теперь превратилась в просторный встроенный стенной шкаф для одежды, в который можно было войти. Кристоф был жертвой моды, чем, впрочем, гордился. Мне нравилось бывать у них в гостях; здесь всегда можно было встретить интересных людей: известную модель или популярного певца, неординарного писателя, чье творчество вызывало неоднозначную реакцию, симпатичного соседа-гея, кого-нибудь из американских или канадских журналистов, а в придачу еще иногда и очередного начинающего редактора. Эрве работал пресс-атташе в большой издательской компании, а у Кристофа был модный небольшой бутик в Латинском квартале.
Они были моими настоящими, верными друзьями. Хотя у меня были здесь и другие друзья, в основном экспатрианты из Америки – Холли, Сюзанна и Джейн. С одними я познакомилась во время работы в журнале, других встретила в американском колледже, куда частенько заглядывала, чтобы повесить там объявления о найме приходящих нянь. У меня в подругах числилась даже парочка француженок, типа Изабеллы. Я обзавелась ими благодаря занятиям балетом Зои, в школе Салль Плейель, но именно Эрве и Кристофу я могла позвонить в час ночи, после очередной ссоры с Бертраном. Именно они приехали в больницу, когда Зоя сломала лодыжку, свалившись с мотороллера. Они были из тех, кто никогда не забывал о моем дне рождения. Из тех, кто всегда знает, какие фильмы стóит смотреть и какие пластинки покупать. Их угощение неизменно было изысканным, бесподобным и подавалось только при свечах.
Я прихватила с собой бутылку охлажденного шампанского. Кристоф еще принимает душ, объяснил Эрве, встречая меня в дверях. Ему уже перевалило за сорок, точнее, он приближался к пятидесяти и был пухленьким, лысым и жизнерадостным. При этом Эрве дымил как паровоз. Убедить его бросить курить было невозможно. Поэтому мы даже и не пытались.
– Очень милый жакет, – заметил он, откладывая сигарету, чтобы откупорить шампанское.
Эрве и Кристоф всегда обращали внимание на то, что я ношу и какими духами пользуюсь. Они замечали мой новый макияж или прическу. В их обществе я никогда не ощущала себя l’Americaine, отчаянно пытающейся угнаться за парижским высшим светом. С ними я была собой. И за это была им благодарна.
– Этот сине-зеленый цвет идет тебе, он прекрасно подходит к глазам. Где ты купила его?
– В магазине «ХиМ», на рю де Ренн.
– Ты выглядишь сногсшибательно. А как обстоят дела с квартирой? – поинтересовался он, протягивая мне фужер и теплый гренок, намазанный розовым паштетом из кефали.
– Там