Иисус. Картины жизни. Фридрих Цюндель
история и пророчества, или предсказания. История, естественно, оказывала на весь народ глубокое и самое непосредственное влияние, нежели предсказания, отчего мы и называем такую надежду «народной». На протяжении своей долгой истории Израиль всякий раз, оказавшись в беде и возопив к Богу, ощущал Его помощь, отчего, оставаясь Ему обязанным, был вправе ждать ее снова и снова. И Бог во все времена «воздвигал» (Втор 18:15) ему пророков. Поэтому люди и надеялись, что наступит время – и пророк придет. И чем дольше их надежда не исполнялась, тем чаще стали поговаривать не о «каком-то» пророке, а о вполне конкретном (Ин 1:21), которого и следует ждать.
Прежде всего народ ожидал от Бога возвращения ему национальной самостоятельности. Тому научили его исход из Египта, эпоха судей, победы Саула и Давида, опыт Езекии, возвращение из Вавилонского плена – именно о такой помощи и свидетельствовал самый великий и чуть ли не самый прекрасный период его истории. Во времена Маккавеев это желание исполнилось, и один из сыновей Израиля стал их царем. Происходил ли он из дома Давидова или нет, было, скорее, делом между Богом и тем домом, нежели между Богом и народом Израиля. Посему в возникших тогда апокрифах ничего не говорится о надежде на «Христа». Но когда Маккавеям пришлось отступить перед династией Ирода, в народе (как и во времена Вавилонского плена) вновь пробудились надежда и ожидание справедливого царя, который был бы из Израиля. Но не как тогда, как бы случайного, а избранного, засвидетельствованного и возведенного на престол самим Богом. Вот что, по моему мнению, означают слова «Христос Владыка» (Дан 9:25). Они – лишь противопоставление владыке непомазанному, иначе говоря, незаконному, или пришедшему к власти обычным мирским путем, без Божьего предназначения для Израиля. Слово «Христос», Мессия (помазанный), было подхвачено и стало расхожим выражением для всех желаний и надежд Израиля.
В пророчестве этого слова нет, и у непредвзятого читателя, прочитавшего стих первый 61-й главы Книги пророка Исаии (особенно если он на время забудет о более позднем разделении этой книги на главы), скорее всего, создастся впечатление, что Исайя, предрекший в 60-й главе такие прекрасные, потрясающие своей мощью «невероятные» события, теперь, словно на одном дыхании, продолжает: поверьте мне, то не мои фантазии, не «поэтический экстаз» и т. п., это «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим». Что Он возвещает, исполнится позже, но возвещающий – Он.
Если само слово «Христос» в значении «надежда», которое оно приобрело, кроме как у Давида, нигде в пророчестве не встречается, то уж тем более ничего не говорится о деле или, лучше сказать, о личности, которая этим словом обозначается. Потому что идеалом надежды является то, в чем ее проповеди с историей и пророчеством соприкасаются. Потому что Священная история развивалась в направлении цели, которую Бог поставил перед Собой и открыл нам в пророчествах как Свое обетование, цели, к которой она неумолимо шла по собственным, внутренним законам, нисколько