Неприкаянные вещи. Константин Волкичевский
кот выписывал уже тридцатую восьмёрку вокруг его лодыжек. А потом решительными шагами подошёл к мойке.
Так, рассуждал он, дело было явно не в воде. Стакан-убийцу дед среди домашней посуды тоже вряд ли бы держал. Ну и, что самое главное, в приготовлении чая участвовал только один предмет с биркой. Логика была железная.
Прежде чем действовать, Тёма достал из шкафчика кружку в горошек, наполнил её из-под крана и осушил до дна. Потом повторил. И как следует умыл лицо ледяной водой, щедро забрызгав толстовку и столешницу.
Подстаканник безобидно блестел из того же дальнего угла – казалось бы, красивое ценное изделие, так безалаберно брошенное на пол. Кислота и вонь тоже куда-то улетучились, возможно, вслед за проявлением призрака. Никуда не делись только уродливые проплешины на ковре и паркете – как от крови Чужого в культовом ужастике.
Смирнов взял со столика тканую салфетку и осторожно, будто ловил осу, накинул её на подстаканник, после чего укутал его в свёрток. А затем – подошёл к серванту и посмотрел на осиротевшую бирку.
“Ноль-шестьдесят три”.
“Первую сотню не трогать”, всплыл в голове наказ из журнала. Ага, и часу на работе не прошло – а уже нарушил технику безопасности. Артём вернулся в кресло, открыл журнал и пролистал страницы в поисках нужного номера.
Есть! Напротив крупных цифр была ёмкая подпись:
“Подстаканник латунный наградной, тысяча девятьсот пятьдесят пятого года. Выкуплен пятого апреля две тысячи десятого года. Продавец: Голицын Пэ. Вэ.”
Никаких пометок, что искусная поделка травила своих хозяев или про призрака с разъеденным ртом – как ни посмотри, журнал маскировался под обычную учётную книгу антиквара-любителя. Зато рядом был записан мобильный телефон продавца.
Тёма набрал номер, тихо надеясь, что Голицын за столько лет не скопытился.
Его надежда таяла с каждым гудком, но в конце концов трубку подняли.
– Да? – на звонок ответил немолодой мужчина в некой степени подпития.
– Здравствуйте, м-м… господин Голицын? – за такое обращение парень был готов ударить себя ладонью по лицу, но шлепок бы услышали в трубке.
– А кто спрашивает? – Голицын тяжело дышал, и у него заплетался язык. Если за эти годы он ещё не склеил ласты, то был к этому на верном пути.
– Здравствуйте, меня Артём зовут. Послушайте, мой дедушка у вас несколько лет назад купил редкую вещь, я пытаюсь её историю узнать… Подстаканник, помните?
– А-а… И слышать ничего не хочу! – мужик повысил голос и скатился в нечленораздельные звуки. Он явно знал, о чём речь, и это явно задело его за живое. Надо было спасать положение.
– Я вам заплачу! – выпалил Тёма, пока собеседник не бросил трубку.
Пауза.
– Сколько?
– Десять тыщ…
– Пятнадцать.
– По рукам, – ещё вчера за такие деньги Смирнов был готов чуть ли не убивать, но сейчас трата казалась ему оправданной.
– Но не по телефону. Адрес есть где записать?
– Диктуйте.
Голицын