Брачная игра. Элисон Уэйр
тоже вспыхнули, но совсем другим огнем.
– Граф де Фериа, я убежденная протестантка и никогда не предам свои религиозные воззрения.
Испанец изменился в лице.
– В таком случае, ваше величество, боюсь, вам придется столкнуться с трудностями, – надменным тоном произнес посол. – Мой государь не поменяет своей веры, даже если бы ему пообещали власть над всем миром.
– И уж конечно, он не сделает этого ради женщины! – язвительно ответила Елизавета, давая понять де Фериа, что аудиенция окончена.
Теперь Елизавету ежедневно видели в обществе Роберта. И не только во время прогулок верхом, когда обязанности королевского шталмейстера требовали от него сопровождать королеву. В другие часы лорд Дадли находился рядом с Елизаветой, поскольку она так хотела. Она открыто цитировала его мнения по политическим и религиозным вопросам, заставляя Сесила буквально кипеть от гнева. Государственный секретарь поклялся себе: пока у него есть хоть какая-то власть, он не допустит «лошадника» к государственной политике. Но внутренние клятвы Сесила не меняли положения дел. Дадли, не имевший политического статуса, вмешивался в политику лишь потому, что королева прислушивается к его словам. А Елизавете нравилось постоянно держать Роберта при себе. Она привыкла засиживаться допоздна, решая государственные дела. Не было случая, чтобы она подняла с постели кого-либо из ее советников, чтобы выслушать его мнение. Зато без колебаний звала в свои внутренние покои Роберта.
Фрейлинам и караульным она приказывала удалиться, а сама облачалась в простое черное платье, которое любила надевать, когда ей не требовалось показываться на публике. Они с Робертом оставались наедине. Через какое-то время государственные дела уступали место делам сердечным. Влюбленные целовались, обнимались, ласкались… но дальше Елизавета не заходила. Она смертельно боялась забеременеть, потому что знала: у нее не хватит сил снова пройти через этот ад.
Роберт занимал все мысли и чувства королевы, причем в возрастающей степени, однако ей удавалось держать часть рассудка незамутненным. Елизавета сознавала всю шаткость своего положения. Достаточно крупного скандала, и ее свергнут. Ведь врагов легион. Невзирая на внушительную охрану и лейб-гвардию, прямейшей задачей которой была охрана королевы, Елизавета жила в страхе погибнуть от кинжала подосланного убийцы или бокала с отравленным вином. Она не должна давать ни малейшего повода для упреков. Репутация королевы – ее оружие и козыри в политической игре. И потому страстные поцелуи и объятия – это все, что Елизавета могла позволить в отношениях с Робертом. Они оба задыхались от желания. Роберт просто жаждал большего.
– Бесс, говорят, ты бываешь в покоях лорда Роберта днем и вечером, – сердито выговаривала ей Кэт. – По дворцу вовсю слухи ползут.
– Тебе ли удивляться слухам? – усмехнулась Елизавета. – Я ходила к нему всего один раз, вместе с тобой. И не делала ничего предосудительного.
– А слухи утверждают другое, – упрямо