Сохранить нельзя разбить. Али
его голос был совсем другим. Со стальными нотками, как холодный зимний ветер, который пробирал до самых косточек.
– Насть, ответь, в конце концов, – Егор заводился все сильнее.
– С Витей, – только сказала я, и по щекам потекли горячие слезы.
– Ты с ума сошла?! – крикнул Егор так, что я невольно сжалась и сильнее вцепилась в руки Димы, будто ища защиты.
– Не кричи, Егор, – сказал он и поднялся на ноги, отпустив мои ладони. – Он тебе что-то сделал? – спросил Дима, уже обращаясь ко мне.
Я лишь отрицательно покачала головой. Говорить о том, что Витя на меня замахнулся, я не стала.
– Ты вообще соображаешь, что это за человек? – Егор нервно ходил от стены до стены. От него словно летели искры, обжигая всех, кто находился рядом. – Ты понимаешь, что он отбитый на голову? Отморозок! Как ты вообще додумалась связаться с ним? Решила выиграть в споре? Показать всем, что уже взрослая? Да это поступок глупого неразумного ребенка, Настя! – Егор подлетел ко мне и, взяв меня за подбородок, заставил посмотреть на себя. Он не делал больно, и я знала, что никогда не сделает, но было все равно страшно. Страшно и стыдно. – Насть, чем ты думала, скажи мне, пожалуйста? Ты же не дура вроде, а?
– Егор… – начал Дима.
– Ты всегда была умной девочкой, куда это все делось, скажи мне? Ты понимаешь, что он мог с тобой сделать?
– Егор, – уже громче вступился Дима. – Ты ее пугаешь. Отойди.
Он попытался взять Егора за руку, но тот лишь небрежно ее стряхнул.
– Не лезь, Дима. Не сейчас.
– Что он тебе сделал? Почему ты прибежала домой бледная, как мел? – снова спросил брат, но уже спокойнее.
Я перевела взгляд на Диму, который отвернулся в сторону кухни и запустил руки в карманы. Если Егор у меня ассоциировался с вулканом, который в любой момент мог взорваться и залить все вокруг горящей лавой, то Дима был океаном, холодным, глубоким и манящим. Он всегда казался мне штилем с прозрачной и приятной водой. Но и штормы были его частью. С огромными темными волнами и клубящейся пеной. И неизвестно, что было страшнее. Вулкан, который мог испепелить, или океан, который мог поглотить.
– Ничего не сделал. Просто назвал вас с Димой тупыми, я разозлилась, вскочила со скамейки, сказала, что это не так, а потом убежала. Еще он крикнул, чтобы я передавал тебе привет. Простите меня, пожалуйста. Я правда не хотела и очень жалею…
– Что мне твое прости, когда ты чуть не пострадала? – брат со всей силы ударил в стену, оставляя едва заметную вмятину.
– Егор! – уже крикнул Дима. – Успокойся. Сейчас не время для твоих психов. Иди умойся холодной водой и приди в себя.
Брат ничего не ответил, но скрылся в ванной, на полный напор включив кран.
– Пойдем на кухню, – тихо сказал Дима и отправился первым.
Мне все-таки пришлось отлипнуть от двери, и я на неустойчивых, слегка трясущихся ногах побрела за ним. Дима стоял у стола и заваривал крепкий чай. Потом он положил в кружку две ложки сахара, открыл коробку конфет, которую, видимо, сам