Самопознание Дзено. Итало Звево
первого этажа, из которых есть выход на улицу. Даже у Джованны нет ключей от этой двери. Для того чтобы выйти, она должна подняться на третий этаж, и ключ, которым открывается дверь на площадку третьего этажа, есть только у нее. К тому же на третьем этаже очень строгий надзор. Правда, неплохо, если учесть, что клиника предназначена для детей и рожениц?
И он засмеялся, довольный тем, что запер меня среди детей!
Потом он позвал Джованну и представил ее мне. Это была маленькая женщина неопределенного возраста, границы которого колебались где-то между сорока и пятьюдесятью. У нее были крохотные, очень блестящие глазки и совсем седые волосы. Доктор сказал:
– Вот тот синьор, с которым вы должны быть готовы драться.
Внимательно оглядев меня, Джованна вдруг покраснела и визгливо закричала:
– Свой долг я выполнять буду, но драться с ним я не могу. Если больной будет угрожать, я позову санитара – он мужчина сильный, а если санитар не придет, пусть убирается на все четыре стороны. Я не желаю рисковать своей шкурой.
Потом я узнал, что доктор, возлагая на нее эту обязанность, посулил ей весьма крупное вознаграждение, и уже это ее напугало. Но тогда ее слова вывели меня из себя. В какое дурацкое положение попал я по собственной воле!
– Да какая там шкура! – воскликнул я. – Кому нужна ваша шкура! – И затем обратился к доктору: – Предупредите, пожалуйста, эту женщину, чтобы она мне не докучала. Я взял с собой несколько книг и желаю, чтобы меня оставили в покое.
Доктор сделал Джованне краткое внушение. Желая оправдаться, она снова обратилась ко мне:
– У меня две дочки, совсем маленькие, я должна жить ради них.
– Стану я об вас руки марать! – ответил я тоном, который, конечно, не мог успокоить бедняжку.
Доктор отослал ее с каким-то поручением на самый верх, и, стараясь меня задобрить, предложил заменить ее кем-нибудь другим. Но при этом добавил:
– Она неплохая женщина. Я попрошу ее быть немного сдержаннее, и у вас не будет поводов для жалоб.
Желая показать, что мне совершенно безразлично, кто ко мне будет приставлен, я заявил, что согласен ее терпеть. Потом почувствовал, что мне необходимо успокоиться, и, вытащив из кармана предпоследнюю сигарету, жадно закурил. Доктору я объяснил, что сигарет у меня только две и что я собираюсь бросить курить ровно в полночь.
Жена попрощалась со мной вместе с доктором. Она сказала улыбаясь:
– Ну держись, раз уж решил!
В ее улыбке, которую я так любил, мне почудилась насмешка, и в ту же минуту в моей душе родилось чувство, которому суждено было обречь на самый жалкий провал столь серьезно предпринятую попытку. Мне сразу стало как-то не по себе, но что́ именно вызвало это неприятное ощущение, я понял лишь тогда, когда остался один. Ревность, дикая, мучительная ревность к молодому доктору! Он был красив, он был свободен! Его называли Венерой Медицинской. Почему бы моей жене в него не влюбиться? Когда они уходили, он шел за ней и не сводил глаз с ее ног, обутых в элегантные туфельки. Впервые с тех пор, как я женился, меня