Лабиринт отражений. Анна Ольховская
они целовались с Никитой так, что дыхания не хватало, а бешеный стук сердца заглушал доносящийся из клуба рев музыки.
А потом Никиту словно подменили. Нежный и чуткий принц превратился в какое-то животное!
Алина попыталась снова оттолкнуть окончательно потерявшего голову парня, но он был сильнее. И вел себя все наглее, уже и платье задрал, и вторая рука повела себя совсем уж бесстыдно!
– Ну что ты, что ты, Алиночка, не бойся, я же тебя люблю, ты будешь моей, только моей, – хрипло бормотал Никита между поцелуями. И вдруг взвизгнул, прижав руку к носу. – Ты офигела?!
– Сволочь! – Алина впервые в жизни разозлилась вот так, до искр в глазах, когда разум уступает место эмоциям и именно они заставляют действовать.
В данном случае – укусить перевозбужденного парня за нос. Это настолько шокировало Никиту, что весь его запал с треском лопнул. И, совершенно не к месту в голове зазвучал голос Пятачка из старого, времен детства родителей Никиты, мультика: «Интересно, а что это так бумкнуло? И куда подевался мой воздушный шарик?».
А бумкнула, похоже, его так долго ожидаемая мечта… Алинка, центр его мыслей и желаний, девушка, о которой он мечтал вот уже три года, надеялся, что у них когда-нибудь все получится! Заставившая сердце танцевать радостную джигу, когда он впервые коснулся ее губ, когда захлебнулся от счастья, от понимания – получится, все получится, он ей тоже нравится!
Эта девушка смотрела сейчас на него с обидой и презрением. И хотелось провалиться сквозь пол, а еще лучше – отмотать время назад, хотя бы на полчаса… Но увы, это невозможно. Оставалось только промямлить:
– Алина, прости, я…
– Ты! – карие глаза девушки яростно сверкнули. – Ты животное! Не подходи ко мне больше! Никогда!
Алина развернулась и, на ходу поправляя платье, вышла с террасы. Никита еще какое-то время постоял, подставив разгоряченное лицо легкому ветерку, а затем медленно побрел следом.
За столом Алины уже не было. Как и ее сумочки. Ушла. Да что ж он за дебил такой! А может, надо догнать, объясниться? Ну или хотя бы проводить, пусть и не рядом идти, чтобы знать – она добралась домой, у нее все в порядке.
Никита начал пробираться сквозь танцующую толпу к выходу, но был перехвачен Милой. Она оттащила парня обратно к столам, прокричав ему на ухо:
– Дай ей успокоиться! Сейчас Линку лучше не трогать, поверь!
– Я хотя бы провожу, поздно ведь.
– Она такси вызвала, я слышала. На вот лучше, выпей еще, легче станет, – Мила протянула Никите бокал с вином.
Незаметно бросив туда маленькую таблетку.
Глава 4
Николас Ифанидис устроился в удобном кресле с бокалом коньяка в руке. Собственно, коньяка там было, как и положено, треть бокала, чтобы, согрев в ладони, можно было насладиться и ароматом, и вкусом благородного французского напитка многолетней выдержки. Самого дорогого, самого лучшего, потому что в жизни Николаса Ифанидиса абсолютно все должно быть самым