Гидра. Максим Кабир
Ярцев вздрогнул и зачастил:
– Большая честь… Как коммунист, отдавший бескорыстно лучшие свои годы служению Родине, считаю наградой визит столь знаменитой актрисы. Ура, товарищи!
Мужчины выпили. Галя налила себе компот.
– А как вам Тихонов? – Показалось или Золотарев потрогал себя в паху? – Вы ж с ним?..
Галя повела плечами, скованная дискомфортом.
– Снималась. Прекрасный актер.
– Говори, Сан Саныч, говори. – Золотарев проглотил пирожок.
– А что говорить! – воскликнул Ярцев. – Мы – люди простые, не носим мехов и фетра. Сорок тысяч, сорок тысяч потратил мой зять на ремонт квартиры. В ванной комнате была им установлена колонка из нержавеющей стали! – Ярцев выпучил глаза. – Каково?
– Простите, я…
– Сан Саныч говорит, что молодежь выбрала роскошь. А мы здесь предпочитаем аскетизм.
Ярцев свирепо закивал.
– Лютой завистью исходят воротилы империалистической Англии, глядя на нас, первопроходцев. Ушатами гнилостной клеветы обливает нас опустившееся человекоподобие Уинстон Черчилль. Но! – На скатерть брызнула слюна. Галя поежилась. – Это есть свидетельство нашего мирового авторитета. И значит, мы не стоим на месте, а движемся к светлому будущему, боремся с пережитками проклятого прошлого, искореняя низкопоклонство перед растленной буржуазной культурой, в одном окопе – гидромеханизаторы и кинематографисты.
– Хорошо стелешь, – похвалил Золотарев. Он ел оливье и смотрел на гостью. Бесцеремонно рассматривал ее грудь, и глаза сально блестели. Галя провела рукой по наглухо застегнутой рубашке.
– Космополитической блевотиной исходит бюрократическое средостенье! В нашей стране благородное, альтруистическое все еще противостоит стяжательству и двоедушию…
– Замужем? – спросил Золотарев так, чтобы не перебивать Ярцева. У него была морда хорька. И майонез на подбородке.
– Да, – неприветливо буркнула Галя.
– …его верный соратник и ученик Сталин решительно развенчал троцкизм, ктулхулианство и прочие разновидности враждебных ленинизму течений.
– Толковый мужик?
– Что? – Галя мяла край скатерти.
– Супруг твой.
– Толковый… – Лишь бы отвязался. А этот, теоретик марксизма… Что он мелет?
– …уйти с исторической арены, признать свою несостоятельность, ибо наш резерв…
– Послушайте, товарищи, – прервала тираду Галя. Золотарев выпрямился, изображая преувеличенный интерес. – Скоро мне выступать, да? Я не голодна, поела в Якутске. Нужно отдохнуть, переодеться. Давайте обговорим аспекты… Я спою несколько песен, да? Прочитаю Михалкова, Грибачева… – Она вспомнила колючую проволоку. – Я так понимаю, здесь работают и заключенные.
– Спецконтингент, – поправил Ярцев.
– А я перед ними тоже?..
– Они будут далеко от сцены, – сказал Ярцев. – Под надзором конвоя.
– И только политические, – уточнил Золотарев. – Вы как к политическим относитесь,